Определение сакрального через понятие предела (ответ на статью Айвана Стренски «Религия: материальное измерение»)
В 2011 году в сборнике научных статей «Паломничество и религиозный туризм: многообразие интерпретаций», вышедшем во Владимире, была опубликована статья Айвана Стренски «Религия: материальное измерение». Откликаясь на приглашение автора к дискуссии относительно материального измерения религии, я предлагаю несколько иначе взглянуть на эту проблему, придерживаясь той последовательности вопросов, которой следовал автор в оригинальной статье. Так же, как и господин Стренски, отдаю себе отчет, что изложенные мною соображения вряд ли претендуют на оригинальность и новизну, но надеюсь при этом, что все же поспособствуют внесению ясности в рамках обозначенной проблемы материальных аспектов религии.
Первой проблемой является определение материального. Материю А. Стренски предлагает определять как нечто, «что имеет вес и заполняет собой пространство». Понимая, что дальнейшие рассуждения на тему соотношений понятий «вес» и «масса» в классической и неклассической механике, определение нюансов многомерных пространств не принесут ничего, кроме еще большей путаницы, предлагаю иначе взглянуть на проблему материи и материального. Будем исходить из того, что религия является все-таки изобретением человека, и критерии отнесения того или иного её элемента к материальному миру дадим, исходя из человеческой природы. Познание материального мира у человека во многом строится на ощущениях, чувственном опыте. Было бы опрометчиво утверждать, что материально только то, что может ощущаться человеком (звук определенной частоты не слышит человек, но слышат собаки, от этого ни источник звука, ни сам звук не перестают быть реально существующими объектами), однако в случае с переживанием религиозного опыта значимы лишь те объекты и явления материального мира, которые непосредственно ощущаемы. Причем, применительно к религии можно выделить материальные предметы и явления непосредственно измеримые, в существовании которых можно убедиться. К ним можно отнести выделенные Айваном Стренски «ароматические палочки и благовония; священное масло; пепел, которым посыпают голову католики в Великий пост; священный напиток сома … сами люди, их тела и отдельные части». Автор обозначает эти вещи как те, которым «придан положительный смысл» и задается вопросом: относить ли к сфере религиозного те вещи, которые таковым смыслом не наделены, как-то: трефная или харамная пища, еретики, язычники». Прямого ответа на этот вопрос автором не дается, но далее в статье им раскрывается категория сакрального, о котором будет сказано подробнее.
В рамках дополнения такой классификации, кроме обозначенных выше материальных составляющих религии еще можно выделить предметы и явления, которые хоть и наделяются в религии статусом материальных, и к ним может применяться даже понятие меры, но в объективной реальности они не существуют. Яркой иллюстрацией такого предмета может служить Ноев Ковчег, который достаточно подробно описывается в Ветхом Завете с приведением его объемных измерений.
Следующее, что, по мнению Айвана Стренски, напрямую обуславливает материальность – это время. При этом автор аналогично с материей разделяет время на имеющее место в религии («литургический год, вечность, мессианская эпоха») и те периоды, которые обходятся вниманием («времена до сотворения мира, обычная жизнь, лишенное памятных событий время и т.д.»). Я, в свою очередь, предлагаю рассмотреть восприятие времени в религии с точки зрения человеческого бытия. Жизнь индивида содержит в себе два события, которые и определяют границы бытия – это рождение (предел прошлого) и смерть (предел будущего), а все то, что расположено за этими границами, неизвестно человеку и вызывает страх. Одной из функций религии является снятие этой неопределенности и установление взаимосвязей между бытием человека и тем, что находится за его пределами. Именно поэтому может создаться впечатление, что религия никак не наделяет особым статусом повседневность. Но большинство религий устанавливает определенные правила поведения во время данной повседневности, следуя которым сам верующий должен наделять повседневное бытие особым статусом, связывая его с прошлым и определяя свое будущее за пределами, это его личная задача. Религия лишь снимает неопределенность относительно наличия особенного, потустороннего бытия за этими пределами и определяет наличие некой силы, которая способна оказывать влияние на потустороннее бытие и бытие повседневное.
Далее Айван Стренски задается вопросом о том, что же такое «сакральное», каковы его признаки и определяет три подхода к проблеме:
1) моралистический подход, определяющий сакральное как добро или благо, этическое понятие, и оттого к сакральному необходимо относиться с уважением;
2) подход Дюркгейма, согласно которому сакральное определяется через отсутствие содержания, сакральное противоположно профанному,
3) подход Жоржа Батая и Роже Кайуа, в соответствии с которым «граница между утилитарным, полезным, практичным и альтруистическим, непрактичным и бесполезным соответствует различию между профанным и сакральным», а представления человека о сакральном могут развиваться только через разрушение священного и осквернение его.
Говоря о проблеме сакрального, можно снова обратиться к проблеме пределов и границ. Философ В.Г. Богомяков определяет сокровенное как горизонт человеческого бытия. В свою очередь, определение горизонта применительно к сакральному представляется весьма удачным – во-первых, без наблюдателя горизонт как умозрительная линия не существует, во-вторых, горизонт служит представляемой границей между двумя средами, различными по своей природе, в-третьих, линия горизонта изменяется в зависимости от положения наблюдателя. Вполне вероятно, что такое, хотя бы и лишенное конкретики, представление о сакральном позволит лучше его понять. Однако, как справедливо со ссылкой на Батая отмечает Стренски, сакральному присуща изменчивость. Представления о сакральном меняются в зависимости от эпохи и даже конкретного индивида. В таком случае, так ли значимо понятие сакрального? Вполне вероятно, что можно отойти от него.
В завершении статьи Айван Стренски обращает внимание читателей на то, что Дюркгейм в исследованиях большое внимание уделял материальному, эмоциональному и коллективному аспектам религиозной жизни, представляя религию не столько как систему верований и идей, а как неотъемлемую часть человеческой жизни как органического целого. На мой взгляд, чтобы показать значимость материального аспекта религии и отразить его взаимосвязь с какими-то идеальными представлениями, следует обратиться к пониманию религии, как оно было сформулировано Чарльзом Либманом. В вольном переводе религия может пониматься как система символов, отвечающая на предельные вопросы, исходя из существования трансцендентной силы. Под «предельными вопросами» здесь понимаются те вопросы, которые обычно связываются с поиском смысла жизни, с определением того, что находится за пределами бытия. Религия дает ответы на эти вопросы, как уже было сказано выше, снимая неопределенность относительно запредельного существования. Понятие «трансцендентной силы» вводится, дабы избежать необходимости введения бога как всемогущей личности и разрешить противоречие, на которое обращает внимание Айван Стренски, говоря о том, что боги в буддизме не обладают сакральным статусом. Тем временем, в буддизме существует закон кармы, которому подчиняются и боги, и простые смертные, объясняет настоящую жизнь конкретного индивида, его будущее после смерти и его прошлое до рождения, таким образом, снимая неопределенность существования за пределами бытия.
При этом надо понимать, что понимание религии как системы символов вовсе не отрицает того факта, что религия может пониматься как часть человеческой жизни как органического целого. Поиск смысла заложен в человеческой природе, и поэтому создание символов, а также их дальнейшая интерпретация являются частью процесса поиска и формулирования смысла как индивидуального, так и коллективного. Представляется, что материальная природа религии, её материальное измерение, если следовать определению Стренски, находит свое выражение, прежде всего, в символах. Именно с помощью символа структурируется пространство и время, с помощью материального символа объясняются некоторые абстрактные понятия сферы идеального. Интерпретация символов и символических систем и выступает немаловажной стороной религиозных практик, и то, как изменяется эта интерпретация во времени и пространстве, позволяет говорить о развитии религии, о национальных и личностных особенностях носителей религиозного и конфессионального сознаний.
Богомяков В.Г. Сокровенное как горизонт человеческого бытия. Автореф. дисс. … д. фил. наук. – Тюмень, 2000
Charles S. Liebman, Eliezer Don-yehiya. Civil Religion in Israel: Traditional Judaism and Political Culture in the Jewish State. University of California Press, 1983. P. 1.
Об авторе: Стрельников Сергей Сергеевич, аспирант кафедры политологии Тюменского государственного университета, магистр государственного и муниципального управления.