Владимир Лявшук. Процессия студентов гродненского иезуитского коллегиума в 1664 г. как ритуал обозначения центра сакрального пространства города

С целью выявить роль и место костела иезуитского коллегиума в сакральном пространстве г. Гродно в настоящей статье сделана попытка культурологической интерпретации текста описания состоявшейся в городе в 1664 г. релиогиозной процессии студентов иезуитского коллегиума в контексте онтологической концепции культуролога и историка религий Мирчи Элиаде. Интерпретация предварена кратким описанием обстоятельства места и времени процессии, а также характеристикой инициаторов процессии. Для интерпретации использована цитата из документа в авторском переводе.

Печатается по: Гістарычная ўрбаністыка: асновы метадалогіі і крыніцазнаўчая база: Зборнік навуковых артыкулаў. — Гродна: ГрДУ імя Я.Купалы, 2011. — С. 95 — 109.

Будучи пространством для жизни человека, городское пространство служит ему и для жизни телесной, и для духовной. Тело человека за исторически обозреваемый период времени осталось практически неизменным. Поэтому трансформации в городской инфраструктуре, обеспечивающей функционирование человеческой телесности, легко подвергаются рациональной интерпретации историком. Иначе обстоит дело с интерпретацией трансформаций тех элементов города, которые задействованы в духовной жизни горожан, и являются элементами его сакрального пространства.

Ниже сакральное пространство города будет рассматриваться в контексте онтологической концепции культуролога и историка религий Мирчи Элиаде (1907 – 1986) [1]. Согласно этой концепции, каждый человек априори религиозен. Религиозность в данном случае означает не исповедование какой-либо религии, а модель переживания реальности.  Homo religious живет в неоднородном пространстве, центр которого – место иерофании[1]. Этот пункт, где человек (или группа) ощутил проявление священного, считает М.Элиаде, становится для  homo religiosus центром мироздания (космоса), где нет зла и реализуется полнота бытия. По мере удаления от сакрального центра пространство профанируется, то есть утрачивает свою целостность, искажается опасностью внезапного насилия со стороны внешнего зла, наполняется всевозможной скверной, грозящей болезнями и смертью. Центров мироздания может быть сколь угодно много, что не противоречит представлениям homo religiosus  о мироздании. Более того, homo religiosus  стремится всякое свое место обитания поместить в центр мироздания путем совершения соответствующего обряда инсталяции axis mundi (оси мира). Иначе говоря, человек стремится перекрыть занимаемую им территорию определенной системой зримых символов, свидетельствующих о наличии незримого покрова сверхъестественной защиты.

Сакральное городское пространство представляет собой специфическую систему, которую в соответствии с принципами системного анализа можно определить как совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих элементов, обладающих свойством целостности. Элементами этой системы, являются, во-первых, сакральная инфраструктура, то есть здания и специально организованные священные участки в конкретном ландшафте; во-вторых, смысловые взаимосвязи религиозного и исторического характера, которыми их наделяют создатели (заказчик и строители); и, в-третьих, способы их функционального ритуального использования [2]. Сакральное пространство города в зависимости от характера времени бывает дискретным или сплошным. В обычное время оно может покрывать городскую территорию ровной сетью или формировать мощные семантические узлы (относительно независимые или собранные в жесткую иерархическую цепь). В священное время (праздное для всех горожан или их части) сеть сакральных точек города интегрируется в гладкий без разрывов и изломов покров.

Вышесказанным определяется то обстоятельство, что при изучении истории сакрального пространства города ключевое значение для историка культуры приобретают источники, зафиксировавшие факты переживания событий и описывающие сами практики переживания. К ним можно отнести малоинформативные в иных случаях тексты проповедей, обетные (вотивные) записи людей перед чудотворными объектами в храмах, описания чудес, жития святых, описания мистических переживаний и т.п. В случае изучения сакрального городского пространства эти источники дают материал для интерпретации его метаморфоз в конкретные исторические периоды.

Для обозначения ключевых элементов сакрального пространства г. Гродно таким высокоинформативным источником является Summaryusz Cudow y łask Znákomitszych Naświętsżey PANNY MARYEY STUDENTSKIEYw Kongregaciey Grodźieńskiey Ichmośćiow PP. Studentow, pod titułem Annuntiationis, u WW. Oycow Societatis IESU Na rozżarzenie ufnośći Utrapionych zebrany, à za dozwoleniem Iaśnie Wielmożnego Przewielebnego Iegomośći X.Alexandra Kotowicza Biskupa Wileńskie˚ do druku podany. w Wilnie w Drukarni Soc: IESU, Roku Zbawienia 1686[2][3]. Написанный старопольским языком с короткими вставками по латыни и небольшим количеством макаронизмов[3], текст о чудесах и благодатях Пресвятой Девы Марии Студенческой уже попадал в поле зрения как польских, так и белорусских исследователей. Однако историки изучали либо содержащиеся в этом документе сведения о чудотворной иконе Божьей Матери в гродненском фарном костеле Франциска Ксаверия [4], либо сам документ как классический исторический источник [5, 6].

В Суммарии  кроме описания чудес приведено описание процессии интродукции (введения) чудотворной иконы Богородицы в костел гродненского иезуитского коллегиума. Процессия является формой религиозного культа. Совместно перемещаясь по определенной траектории, люди определяют границы пространства sacrum и/или обозначают его центр [7].Это обстоятельство представляет особый интерес для исследователя сакрального пространства города, тем более, что в Суммарии описание сделано от имени непосредственного участника процессии.

Обстоятельства места и времени

Суммарий описывает процессию, состоявшуюся в Гродно 3 августа 1664 г. Главной целью процессии в Суммарии названо pokrzepienie serc (укрепление сердец) жителей города и окрестностей. Дело в том, что в этот момент страна находилась в состоянии войны со шведским королем и московским царем, а г. Гродно восстанавливался после оккупации московскими войсками. В течение пяти лет город оккупировали дважды. Заняв город в августе 1655 г., московиты удерживали его до марта 1659 г. Затем в декабре 1659 г. город вновь был взят воеводой Иваном Хованским и был занят до сентября 1660 г. Причем небольшой московский гарнизон, укрывшись в гродненском королевском замке, продержался до марта 1661 г. Разграблению и разрушению подверглись ратуша и большинство храмов города без различия конфессий [8, с. 30]. Из уцелевших за этот период трех каталогов Литовской провинции ордена иезуитов [9] следует, что до лета 1661 г. в Гродно иезуитские школы не работали. Гродненские иезуиты в первую оккупацию нашли кров у окрестной шляхты и приходского духовенства. Во вторую оккупацию опустошение в округе было таково, что они были вынуждены жить в лесах [10]. Но уже в каталоге 1661 г. в составе гродненской резиденции указаны два учителя грамматики [11], хотя в отстроенные классы родители привезли учеников только в январе 1662 г. [12].

Шляхта, в том числе с целью обеспечить проживание своих детей во время учебы, покупала пустующие городские участки и строилась. Таким образом, инфраструктура наново отстраиваемого города начинала учитывать потребности студентов, расширяя возможности проживания на «станциях». Впоследствии эти участки либертовались на сеймах (т.е. выводились из-под юрисдикции магистрата), образуя так называемые городские «юрыдыки» [8], [13]. Тем самым менялся достаточно однородный до этого пространственно-правовой городской континуум.

Учащиеся, севшие в Гродно в 1662 г. за парты, были взрослыми. В довоенных условиях по окончании класса грамматики они уехали бы туда, где были коллегиумы (например, в Вильню или в Ломжу), и там продолжили бы учебу в классах поэтики и риторики. Но в данный момент, до заключения мира с московитами и шведами, родители опасались отпускать молодежь далеко от дома. Поэтому отцы-иезуиты в 1663 г. открыли для них класс риторики на месте, в Гродно. Одновременно Общество Иисуса предприняло усилия по увеличению фундации гродненской резиденции до уровня, достаточного для ее перевода в ранг коллегиума [13, c. 174], что обеспечило бы работу классов поэтики и риторики в Гродно на постоянной основе. Риторика завершала уровень среднего образования в рамках иезуитской образовательной системы. Соответственно, в Гродно в 1664 г. состоялся первый выпуск полного гимназического образовательного цикла. Учащиеся класса риторики составили костяк Марианской Содалиции или, иначе, Конгрегации студентов. 26 марта 1664 г. студентам Конгрегации была дарована на вечные времена чудотворная икона Богородицы, до этого пребывавшая в пригородной деревне Кульбаки в доме шляхтича Войцеха Желяровского [3, с. 9]. Торжественное внесение своей иконы в храм и установку на специально установленный алтарь студенты конгрегации (они же выпускники класса риторики) приурочили к окончанию учебного года и своего обучения. Учебный год в иезуитских школах кончался 31 июля в день поминания св. Игнатия Лойолы. В 1664 г. это был четверг. Процессия состоялась в воскресенье в присутствии родителей и приглашенных гостей.

Надо отметить, что в рассматриваемое время чудотворность икон Богородицы была явлением частым, если не сказать, повсеместным. Так, в 1659 г. недалеко от Гродно в Больших Эйсмонтах шляхтянкой Анной Эйсмонт и ее сыном Якубом был фундован костел для найденной Анной чудотворной иконы Богородицы, которая представляла собой яшмовую гемму размером с лесной орех в золотой оправе [14, c. 129]. Этот факт здесь важен, потому что в 1664 г. настоятелем этого костела стал канцлер виленского диоцеза ксендз Казимир Войшнарович (ок. 1620 – 1677). Тот самый, который в 1662 г. возглавлял процесс удостоверения чудотворности иконы Богородицы [15, c. 55], прославившейся в военное лихолетье чудесами в местности Кшывы Сток[4], что лежит на полпути между Гродно и Белостоком. 20 июля 1664 г. уже в Гродно он же председательствовал на процессе удостоверения чудес иконы Матери Божией, полученной в дар гродненским студентами.

Комиссия во главе с кс. Войшнаровичем выслушала свидетельства о испытанных чудесах и благодатях и зафиксировала их в протоколе в количестве 102. Факты чудесных событий после обращения к Богородице посредством просьб и молитв у иконы были отмечены как в городе, так и в ближайшей округе. Участниками этих событий были лица как высокого, так и низкого происхождения римско-католического и греко-католического вероисповедания, женщины и мужчины, подвизающиеся на духовном, светском и военном поприще, младенцы, школьники, взрослые и старцы.

Для целей настоящей работы важно замечание Суммария , что многие из свидетелей прибыли лично в иезуитский костел, где «свидетельствовали о полученных при той иконе благодатях и добродеяниях весело и Богу благодарно» (o odebranych łaskach / Dobrodźieystwach / y cudach przy tym Obraźie / wesoło y Bogu wdźięcznie wyświadczały ) [3, с. 10]. «Весело и Богу благодарно» – это описание состояния свидетелей в момент принесения свидетельства о испытанном чуде. Автор «Энциклопедии старопольской» Александр Брюкнер (1856 – 1939) в своем этимологическом словаре польского языка указывает, что слово cud (старопольское cudo), созвучное русскому слову чудо, происходит от czu-ć  (слышать), как stado  (стадо) от stać (стоять). То есть сud означает «то, что есть в слухе», как dziw  (русское диво) это «то, что есть в виду, в поле зрения» [16]. Этимологический словарь Макса Фасмера (1886 – 1962) добавляет, что чудо этимологически вос ходит к индоевропейскому корню skju- , означающему «проникаться уважением, почтением» [17]. Этимология слова «чудо» позволяет современному исследователю понять факт, что для комиссии, заседавшей в костеле иезуитов в 1664 г., ощущение свидетелем радости было зримым доказательством не только правдивости его показаний, но и, соответственно, правдивости испытанного им в свое время чуда. Здесь надо добавить, что факт веселой слитной речи и хваления Господа из уст обычно безмолвных простолюдинов и неграмотных женщин интерпретировался как факт присутствия Святого Духа в момент принесения свидетельства, что непосредственно связывало происходящее в Гродно 20 июля 1664 г. заседание комиссии с чудом сошествия Святого Духа на учеников Христа в Иерусалиме в день Пятидесятницы в 33 г. от Рождества Христова (Деян. 2:1-18). То есть и комиссия, и свидетели чудес, и зрители, пришедшие на заседание, переживали онтологически отличное от повседневного состояние со-бытия  во вневременном сакральном пространстве. В центре этого пространства находилась икона Богородицы студенческой конгрегации. В терминах М.Элиаде она в данный момент была axis mundi  – осью мира.

Важно, что в данный момент ось мира устанавливалась  в принципиально нейтральное место – на алтарь студенческого церковного братства. Дело в том, что из девяти крупнейших католических храмов, существовавших в Гродно до 1655 г., пять имели непосредственное отношение к культу Пресвятой Девы Марии. Самым старым и большим был приходской костел Пресвятой Девы Марии (Фара Витовта), недалеко от него на Виленской улице находился доминиканский монастырь с костелом Пресвятой Девы Марии Розария, над спуском к переправе через Неман располагался монастырь бернардинок с костелом Рождества Пресвятой Девы Марии, напротив него за Неманом в прямой видимости находился францисканский монастырь с костелом Пресвятой Девы Марии Ангелов, на Озерском предместье ‑ бригитский женский монастырь с костелом Благовещенья Пресвятой Девы Марии. Бернардинский монастырский костел носил титул Воздвижения Пресвятого Креста Господня. Разрушенный во время оккупации и не восстановленный больше никогда храм августинцев именовался костелом Св. Троицы. Еще один гродненский католический храм был под титулом Св. Николая [8, с. 38]. Орденский дом иезуитов в своем составе имел костел св. апостолов Петра и Павла. Если пан Войтех Желяровский думал завещать икону в то место, где ее наилучшим образом будут почитать, то иезуиты имели меньше всего оснований претендовать на это. Но в сфере sacrum своя логика.

Через две недели после заседания комиссии, в том числе через неделю после официального утверждения протокола виленским епископом, многие из участников со-бытия  20 июля стали участниками нового онтологического со-бытия , а именно процессии внесения чудотворной иконы Богородицы в гродненский иезуитский костел. Тем самым испытанные ими переживания присутствия в сакральном пространстве-времени закреплялись и распространялись на новых участников, приглашенных на процессию из окрестных шляхетских околиц, городских ремесленных цехов, монашеских общин. Этим обстоятельством, а также очень коротким сроком от момента заседания комиссии, объясняется аномально большое число участников процессии (пять тысяч человек) в еще не оправившемся от военного разорения городе.

Инициаторы процессии

1. Иезуиты гродненской резиденции Общества Иисуса. Переводу гродненского орденского дома в 1664 г. из статуса резиденции в статус коллегиума предшествовал год интенсивной подготовки. Обычно в орденском доме Общества Иисуса не меньше одной трети от личного состава приходилось на иезуитов-братьев и молодых, еще не посвященных в сан иезуитов-схоластиков. Но в 1663/64 учебном году в преддверии изменения статуса в гродненской резиденции работали 11 иезуитов-священников и только 1 иезуит-брат [18]. Такая концентрация священников в одном месте (причем мобильных и высокомотивированных на миссионерскую деятельность) сделала гродненскую резиденцию Общества Иисуса самым сильным аттрактором для окрестных христиан всех сословий и даже конфессий. Притяжение иезуитов иллюстрирует также тот факт, что умиравший в пригороде Гродно шляхтич Войтех Желяровский, имевший у себя дома полученную, по его словам, легально и навечно от доминиканцев чудотворную икону Богородицы, решил завещать ее вместе с обетными дарами (вотами) не гродненским братьям св. Доминика, а Марианской Содалиции студентов иезуитских школ [19]. Взамен просил Желяровский похоронить себя в «костеле отцов-иезуитов».

2. Студенты Марианской Содалиции при гродненской резиденции. Марианской Содалицией (от лат. sodalitas, atis – содружество, союз…) называлась конгрегация студентов иезуитских школ (от лат. congregatio, onis – объединение), объединявшихся для почитания Пресвятой Девы Марии. Поэтому в исторических источниках члены этого объединения назывались, как содалисами, так и конгрегатистами. Марианская Содалиция, учрежденная при гродненской резиденции в 1631 г. [20] , как и аналогичные при других коллегиумах в Европе, действовала в соответствии с Уставом, утвержденным 5 декабря 1584 г. папой Григорием XIII [21, c. 7]. Марианская содалиция как церковное братство студентов родилась в иезуитском коллегиуме, то есть в учебном заведении, где совместно обучались иезуиты-схоластики и светская молодежь. Практикуемая в коллегиуме соревновательность между учащимися не могла ограничиться рамками учебного процесса. Содалиция родилась из соревнования в набожном поведении молодых, недавно приступивших к первому причастию людей. Автор Суммария  называет содалисов «ихмосьцями панами студентами», откуда следует их достаточно взрослый возраст и высокое происхождение. Содалиция в своих рядах обычно объединяла самых старших учащихся (в коллегиуме это были учащиеся класса риторики или, реже, поэтики).

Обучение в классе риторики было, как правило, завершающим этапом в образовании шляхетской молодежи в иезуитской школе. Далее принималось решение. Молодой человек мог выбрать духовную карьеру и тогда поступал в семинарию или новициат какого-либо католического ордена. Или же он возвращался домой и, если хотел, делал карьеру на военном и/или политическом поприще. Поэтому содержание обучения в классе риторики можно назвать практикоориентированным. Оно завершало подготовку «набожного и красноречивого публичного оратора». Участие в Марианской Содалиции было комплиментарным при достижении этого образовательного идеала.

Будучи церковным братством, Марианская Содалиция имела органы самоуправления и печать, обладала правом финансовых операций, а также правом владеть и распоряжаться собственным имуществом подобно городским корпорациям ремесленников. В течение года содалисы несколько раз проводили процедуру выборов должностных лиц Содалиции, аналогичную выборам на шляхетские сеймики, готовили выступления и выступали с речами. Поэтому участие в содалиции не только смягчало нравы, но и служило для молодежи школой лидерства и реального самоуправления.

Деятельность содалиции всегда находилась под контролем специально назначенного ректором духовника. Последний именовался Pater spiritualis congregationis.  Он следил, чтобы почитание Пресвятой Девы Марии не свелось к внешней обрядности, а было направлено на культивирование ее членами молитвенных практик, спецификой которых был упор на мысленную молитву и регулярное (до двух раз в день) испытание совести. Как правило, содалисы происходили из самой именитой и богатой окрестной шляхты. Характерными чертами такой молодежи были спесь и гордыня, привитые в родительском доме. Вступая в содалицию, они оказывались в кругу равных, где эти качества трудно было проявить. Внешняя активность содалисов реализовывалась в практической деятельности, направленной на воспитание в них смирения и сострадания. В рамках сарматской культуры эти качества для шляхтича в повседневной жизни были излишними, подозрительными чудачествами. Но если они проявлялись в рамках служения Деве Марии, то становились признаком героизма и доблести. Pater congregationis  особо следил, чтобы молитвенные практики не превышали указанной в уставе Содалиции меры, а воспитание милосердия, смирения и сострадания происходило также в процессе активной помощи товарищам, не успевающим в учебе, в благотворительной деятельности в пользу бедных студентов и даже в ухаживании за больными, что в описываемое время действительно служило проявлением героизма и самопожертвования.

3. Ответственный организатор и идеолог процессии. В Суммарии зафиксировано, что подготовку к процессии внесения чудотворной иконы Богородицы в храм осуществил отец Петр Шаван (Schawan, Schauan, Schawane Petrus, ок. 1630 – 1664) профессор риторики и одновременно Pater Congregationis [3, c. 9]. Для целей настоящего анализа особую ценность представляет не столько фамилия конкретного лица, сколько указание на факт совмещения функций. Дело в том, что на должность Pater spiritualis congregationis, чаще всего, назначался профессор класса риторики. До исполнения функций профессора риторики иезуит вызревал примерно к тридцати годам. К этому времени за его плечами был курс теологии, посвящение в сан и годичная третья пробация с обязательными тридцатидневными игнатианскими духовными упражнениями. Духовный плод данных упражнений заключается в достижении высшего созерцания – созерцании ради обретения любви (contemplatio ad amorem), которое даёт возможность всё возлюбить в Боге, а Бога – во всём [22]. Навык пребывания в состоянии созерцания ad amorem обострял способность иезуита профессора риторики к интерпретации действительности в свете текстов Священного писания и делал его в рамках иезуитской образовательной системы максимально пригодным «инструментом» для окончания процесса преобразования шляхетского недоросля в красноречивого и набожного оратора. Содержание учебного материала в классе риторики опиралось на тексты, в большей мере, римских, в меньшей – греческих, авторов. Красноречие, по мысли иезуитов, отличалось от словоблудия тем, что истинно красноречивый оратор должен произносить правильные слова о правильных вещах, то есть о том, что, в понимании иезуитов, служит вящей хвале Бога. А набожность это не привычка к бессмысленным ритуалам, а сжитость с Богом в сфере sacrum. Тем самым учебный и воспитательный процесс в классе риторики двигался под руководством иезуита учителя и духовника в одном лице в сторону формирования у подопечных навыка реализовывать диалектическое единство мирского и сакрального в своей жизни.

Описание процессии

Как следует из приведенной ниже достаточно обширной цитаты Суммария[5] отцу Шавану и его подопечным студентам из Марианской Содалиции удалось в полной мере продемонстрировать этот навык, воплотив полученное на занятиях знание о триумфальных римских шествиях в ритуал интродукции чудотворной иконы Божьей Матери Студенческой в костел гродненского иезуитского коллегиума.

«За Озерским предместьем на обширном поле был выставлен шатер внушительный, а от материи и искусной кисти – дорогой. В нем алтарь от блеска серебра, золота и ламп почти огненный. На нем ‑ та Икона [находилась] и святая месса совершалась. Во время которой Высокопреподобный Е[го]м[ость] К[сендз] Войшнарович по повелению Я[сно] В[ельможного] Е[гомость] К[сендза] Епископа торжественно икону освятил. После святой мессы – теологическая проповедь, а также конгрегатской молодежи выражение одобрения. Как только на плечи священников икону поднято, грохнули орудия, для этого акта издалека доставленные за счет благодетелей. Помпа же процессии от шатра и до костела Soc[ietatis] IESV (Общества Иисуса) пошла таким порядком. Упреждал ее многочисленный люд, частью сердечный, частью заинтересованный богослужением, но более всего новизной чудес возбужденный. Кто его на глаз считал, тот, как минимум, насчитывал 5 000. В ряд выступали городские цехи с хоругвями, под которые их не мандаты никакие, но исключительно дивы завербовали. За ними следовали весомые от старости и высокого рассудка гродненские Радные. Следом же, впереди Королевы Небес, ступали духовные дворы. Сперва полнолюдный и громко усердный П[реподобных] отцов-бернардинцев ряд, за ними накрытая ездовая кавалькада благородных Ихмостей П[анов] Студентов. Сгущенный значимым богослужением venerabilis clerus[6] в пышности и внешнем блеске ‑ которые не только уважение, но и величие regalis sacerdotii[7] умножают ‑ шествовал перед самой триумфальной колесницей и интонировал: то ангельское пение ‑ Радуйся, Мария и т.д., ‑ то королевичские ритмы Omni die dic MARIAE mea laudes anima[8]. Наконец, Patres Societatis IESU (отцы Общества Иисуса) окружали триумфальную колесницу, на которую в желании послужить Пресвятой Деве – Студенческой уже, сколь перешла [Она] к студентам – так много затрат положила Ясно В[ельможная] Е[е]м[ость] Пани Графиня Бутлер подкоморина коронная, будто бы чудо набожной щедрости и утонченно-красивого богослужения сотворить замыслила. На триумфальной колеснице, стоя, четверо светло украшенных Ангелов людских (или людей Ангельских) под балдахином держали ту Икону Пресвятой Девы. Затем без малого целиком шло панство нашего повета и очень представительное из отдаленных стран. Кареты и лектики пустовали, а те, что стояли обозом в поле, за последней толпой простолюдинов свободными возвращались в город. Настолько было мило даже деликатным комплекциям вслед за Иконой чудотворной Пресвятой Девы Студенческой пешком паломничать.

Приходит помпа к костелу Societatis IESU.  На восшествие [в храм] из всех орудий дан залп. Икона на том же алтаре установлена конгрегацком, где [она] по сей день слывет чудесами право ежедневными. Школы аккламациями заняли полчаса. К Иконе вышла святая месса: после кредо[9]  [проповедь] произнес – панегирически и как никто лучше, потому что сам свидетелей свидетель – В[ельможный] Е[го]м[ость] К[сендз] Войшнарович Канцлер Виленского диоцеза. [Он] усердно и основательно народ заверил о испытанных незаурядных и подтвержденных Чудесах Пресвятой Девы, с этого времени нареченной Студенческой). После Пресвятой Жертвы в благодарность за излитые благодати и для единения благодатной аудиенцией с Пресвятой Девой и для верующих, просящих милосердия при сей Иконе, пелось Te DEUM laudamus[10] . И когда орудие загрохотало в третий раз, церемонию завершили» [3, c. 10-12].

Завета, а каплицы Марианской Содалиции в иезуитском костеле – с Иерусалимским храмом. То есть на содержание сакрального действа оказали влияние два сценария: выход евреев из египетской неволи и триумфальная процессия в античном Риме.

Что касается римского триумфа, описания которого изучались студентами на занятиях риторики и поэтики, то он обязательно должен стартовать от границы города. Римский полководец, получивший от сената право на триумф, ожидал его за городскими стенами. В Гродно городских стен не было. Поэтому старт процессии произошел в непосредственной близи прохода в городских земляных укреплениях, насыпанных московскими войсками. Второй обязательный атрибут триумфа – арка, проход сквозь которую сакрализировал или, иначе, обожествлял триумфатора. Единственное упоминание о городских воротах относится к «браме на Озерском предместье» [23, c. 26]. Триумфатором, соответственно, была Богородица, проявившая свою защиту гродненцам посредством иконы. Она победила. Чужеверцы и, в восприятии выживших горожан, варвары, разорившие храмы, были изгнаны из города. Толпы горожан и поветовой шляхты встречали Пресвятую Деву Марию, которая вернулась в славе и должна занять подобающее место в городе.

Выбор Озерского предместья для старта процессии был предопределен многими факторами. Расположенный там костел бригитского монастыря носил название Благовещения Пресвятой Девы Марии. Аналогично называлась сама гродненская Конгрегация студентов – Annuntiationis (Благовещения). Также в районе Озерского предместья проживала главная фундаторка процессии Вельможна Еемость пани Констанция из Водыньских Графиня Бутлер вдова администратора Гродненской королевской экономии подкомория коронного графа Готарда Вильгельма Бутлера (Wilhelm Gothard Butler, ок. 1600 – 1660) [24, c. 62-63].

Но для культурологической интерпретации важно, что Озерское предместье находилось на восточной границе города. В выборе именно этого места для начала движения присутствует символика Иерусалима. С восточной стороны иерусалимского храма находились Золотые Врата (Иез. 40:5-6.), через которые пролегал путь в святое святых, где находился Ковчег Завета. Прежде, чем ветхозаветный царь Соломон построил храм, Ковчег находился в скинии (Описание скинии см. Исх. 26, 27), представляющей собой походный шатер-храм. Согласно Ветхому Завету, в этом месте присутствовал Бог. Его присутствие проявлялось в столбе дыма над скинией днем (Исх. 33: 9). и огненном столбе ночью (Чис. 14, 10). В 1664 г. на гродненском Озерском предместье выстрел из пушки не только оповестил помпу о начале движения, но и создал столб дыма (бездымный порох еще не был изобретен) над шатром, где на алтаре находилась чудотворная икона.

Триумфальная колесница в Риме ехала за колонной захваченных в плен невольников. В Гродно помпа перед колесницей с чудотворной иконой символизировала, что и мещане, и духовенство, и шляхта отдали себя в добровольную неволю Богородице.

Ветхозаветный Ковчег представлял собой позолоченный ларь из древесины акации с петлями по углам для переноски его на шестах, которая была зарезервирована за иудеями-священниками из рода Левия. Гродненский походный алтарь для переноски иконы также бы сделан с учетом возможности несения его на плечах. И эту почетную обязанность взяли на себя отцы-иезуиты.

По четырем углам колесницы, на которую перенесли из шатра икону, стояли юноши в белых одеждах ангелов. Это тоже не случайно. На золотой крышке ветхозаветного Ковчега были установлены лицом к лицу две золотые скульптуры херувимов (Исх. 25: 10-21). Когда Моисей склонял голову в пространстве между херувимами, ему открывался Бог (Исх. 25: 22). В пространстве между фигурами ангелов на триумфальной колеснице гродненские иезуиты поместили икону, посредством которой 102 гродненца, обратившись при помощи Пресвятой Девы Марии к Богу, получили ответ [3, c. 9].

Финальная точка транспортировки Ковчега – святое святых храма в Иерусалиме. Для иудеев это был центр мира, обозначенный Богом. Если опереться на концепцию, что европейцы строят свои города как иконы небесного Иерусалима, то становится ясна сверхзадача процессии внесения в иезуитский храм иконы Пресвятой Девы Студенческой. Отцы-иезуиты гродненской резиденции и содалисы Марианской Содалиции актом интродукции позиционировали свой храм как сакральный центр города Гродно. При этом они конструировали сакральную реальность, опираясь на светское содержание школьного предмета.

Заключение

Факт 350-летнего непрерывного существования культа иконы Божьей Матери Конгрегатской в гродненском фарном костеле делает его феноменом, заслуживающим внимательного изучения. Выше была сделана попытка всмотреться в истоки этого культа. Приведенные выше факты и рассуждения не дают однозначного ответа на вопрос о точном местонахождении сакрального центра в городском пространстве королевского града над Неманом. И не могут дать, ибо sacrum это переживание святости конкретным человеком и/или группой людей. Известно лишь, что в первое воскресенье августа 1664 г. сакральный центр городского пространства был инсталлирован на студенческий алтарь иезуитского костела. Современные гродненские процессии религиозного и/или общественно-политического характера пролагают свои маршруты. Тем не менее, попытка понять состояние и переживания людей в исторически отдаленном периоде позволяют придать новый (или вернуть старый) смысл социокультурным практикам современных гродненцев, сохранить оригинальность и неповседневность городской среды от разрушающего воздействия все унифицирующей современности.

Список источников и литературы:

1. Элиаде, М. Священное и мирское /М.Элиаде. ‑ М.: Изд-во МГУ, 1994. ‑ 144 с

2. Баталов, А.Л. Некоторые проблемы топографии средневекового русского города / А.Л. Баталов, Л.А. Беляев // Сакральная топография средневековогогорода. – М.: Ин-т христианской культуры средневековья, 1998. ‑ С. 13-22. (Серия «Известия Института христианской культуры средневековья». Т. 1.)

3. Biblioteka Uniwersytetu Warszawskiego (BUW), Sd. 713.1920. Summaryusz Cudow y łask Znákomitszych Naświętsżey PANNY MARYEY STUDENTSKIEY w Kongregaciey Grodźieńskiey Ichmośćiow PP. Studentow, pod titułem Annuntiationis, u WW. Oycow Societatis IESU Na rozżarzenie ufnośći Utrapionych zebrany, à za dozwoleniem Iaśnie Wielmożnego Przewielebnego Iegomośći X.Alexandra Kotowicza Biskupa Wileńskie˚ do druku podany. w Wilnie w Drukarni Soc: IESU, Roku Zbawienia 1686.

4. Kałamajska-Saeed, M. Cudowny obraz Matki Boskiej Studeńskiej z kościoła jezuitów w Grodnie / M. Kałamajska-Saeed // Roczniki Humanistyczne. – 2002. – T. L. Z. 4. – S. 517–525.

5. Сліж, Н.У. «Збор знакамітых цудаў і ласкаў Найсвяцейшай Панны Марыі Студэнцкай» як крыніца па гісторыі Гародні / Н. У. Сліж // Архіварыус. Зборнік навук. паведамленняў і артыкулаў. – Вып. 7 – Мінск: БелНДІДАС, 2009. – С. 132-182.

6. Сліж, Н. Лава ў капліцы Маці Божай Студэнцкай у фарным касцёле Гародні / Н. Сліж // Arche. Другая Гародня. – 2010. – № 1, 2. – C. 66-98.

7. Brzeziński, D. Procesje w liturgii chrześcijańskiej. Geneza, teologia, duszpasterstwo / D. Brzeziński // Biuletyn «Anamnesis» – Nr 48. – 2006. – S. 62-71.

8. Borowik, P. Funkcjonowanie samorządu miejskiego w Grodnie podczas „potopu moskiewskiego” (1655-1661) oraz kilka uwag o zniszczeniu miasta przez Moskali / P. Borowik // Гарадзенскі палімпсест. ХІІ – ХХ стст. Матэрыялы міжнароднай навуковай канферэнцыі (Горадня, 7 лістапада 2008 г.) – Белосток, 2008. – S. 29-39.

9. Archivum Romanum Societatis Iesu (ARSI), Lit. 56. Cat. Brev. 1658, f.87-87v; Cat. Brev. 1659, f.98v; Cat. Brev. 1660, f.105.

10. ARSI, Lit. 40. Historia Collegii Grodnensis ab anno 1655 ad annus 1665, f. 290.

11. ARSI, Lit. 56. Cat. Brev. 1661, f.115.

12. ARSI, Lit. 40. Historia Collegii Grodnensis ab anno 1655 ad annus 1665, f. 290.

13. Borowik, P. Jurydyki miasta Grodna w XV-XVIII wieku / P. Borowik – Supraśl: Collegium Suprasliense, 2005. – 416 s.

14. Макарчык, Ю. Гісторыя прабывання францішканцаў у Свіслачы-Занявічах і спісы вернікаў парафіі Вялікія Эйсманты / Ю. Макарчык – Гродна: Гродзенская дыяцезія Рымска-каталіцкага Касцёла ў Рэспубліцы Беларусь, 2009. – 452 с.

15. Lulewicz, H. Kazimierz Jan Woysznarowicz (zm. pocz. 1677), pleban dąbrowski, kanclerz diecezji wileńskiej i regent Kancelarii Wielkiej Litewskiej – uczona biografia / H. Lulewicz // Małe miasta. Elity – Supraśl: Collegium Suprasliense, 2005. – S. 43-58.

16. Brükner, A. Słownik etymologiczny języka polskiego / A. Brükner – Warszawa: Wiedza Powszechna, 1957. – S. 57.

17. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка. / М. Фасмер – 1-е изд. – Т. 1-4. ‑ М., 1964 – 1973.

18. Lit. 56: Cat. Brev. 1641-1674, f. 124v.

19. Национальный государственный архив Беларуси (НИАБ), ф. 1755, оп. 1, д. 46, л. 543 об.

20. ARSI, Lit. 6. Cat. Brev. 1609–1638, f. 288.

21. Rostworowski, J. Zasadnicze ustawy kongregacyi Maryańskiej w systematycznym opracowaniu / J. Rostworowski // Sodalis Marianus. Dwumiesięcznik poświęcony sprawom polskich Sodalicyi Mariańskich – Rocznik ósmy, 1909.

22. Лявшук, В.Е. «Духовные упражнения» св. Игнатия Лойолы как воспитательный процесс / В.Е. Лявшук // Homo historicus 2009. / пад рэд. А.Ф. Смаленчука – Вільня: ЕГУ, 2010. – С. 88 – 104.

23. Hardziejeu, J. Źródła do dziejów Grodna w zbiorach krakowskich. Wstęp do badań / J. Hardziejeu // Pogranicze polsko-litewsko-białoruskie. Źródła historyczne stan badań – Białystok: Archiwum Państwowe w Białymstoku, 2003. ‑ S. 24-37.

24. Jodkowski, J. Nieznane prace J. Szrettera i O.F. Lekszyckiego / J. Jodkowski // Biuletyn Historii Sztuki i Kultury – 1948. – R. X, nr 1. – s. 56-64.

Об авторе: Лявшук Владимир Евгеньевич, преподаватель Гродненского государственного университета имени Янки Купалы. Сфера научных интересов: системный анализ организаций, история образования, история иезуитского ордена.