Брайан Бокин. Синто / Пер. с англ. Александра Бурыкина (часть 1 из 3)

Синто – термин, который чаще всего переводят с японского языка как «путь богов». В широком смысле, он обозначает почитание различных японских ками (богов). В современной Японии, этим термином обозначаются формы ритуальных практик и верований, сосредоточенных в синтоистских святилищах (дзиндзя, букв. «обиталище ками»), которые институционально отделены от буддийских храмов. Однако почитанием ками в Японии занимаются не только в рамках синтоизма, т.к. практически каждый человек, поклоняющийся ками в святилище – это буддист и/или член одного из новых религиозных движений современной Японии. В узком понимании, термин синто: следует ограничить только теми элементами японской религиозной истории, которые однозначно идентифицируются с помощью термина синто, тогда как широкое определение порой предполагает совпадение значения этого термина со всей японской культурой в прошлом и настоящем.

Значение термина синто претерпело множество изменений в ходе японской истории. Наиболее радикальные произошли в середине XIX столетия, когда Япония вновь возобновила контакты с внешним миром после двух с половиной веков изоляции. Сразу же после прихода к власти в 1868 году, модернизированное правительство Мэйдзи приняло решение отделить богов ками от будд. К этому времени ками поклонялись по всей Японии в синто-буддийских храмовых комплексах, которыми заведовали буддийские монахи. Будды, ками и прочие известные божественные создания осмыслялись как часть пантеона, а также были чтимы множеством последователей течения Сю:гэндо: (горных подвижников-аскетов) и других религиозных групп и движений. После 1868 года, общенациональная система святилищ, жрецов и доктрин, относящихся исключительно к не-Буддийским божествам (в основном – это были ками, лишенные буддийских имен и функций стала поддерживаться правительством. Главой этой системы было святилище солнечной богини Аматерасу, – главной богини святилища в Исэ и прародительницы императорского рода, – которое вернуло себе былую мощь вслед за падением сёгуната. До конца Второй Мировой Войны эта новая, раздвоенная форма синто рассматривалась в японской законодательной системе как «нерелигиозная». Божественность императора, уникальный статус и миссия японских земель со времен Эры Богов не были идеями религиозными, насаждаемыми священнослужителями в храмах, это были исторические факты, которые передавались в процессе обучения. Поколения японских детей обучались тому, что синто представляет собой древнюю, неизменную традицию; эта идея достаточно успешно распространялась и за пределами Японии, где современный синто считается дошедшей до нас формой «изначальной» религии Японии. С 1946 года послевоенные законы обеспечивали личную религиозную свободу и отделение религии от государства, а потому синто более не поддерживалось правительством, ни преподавалось в школах. Синтоистское учение и практики с этого момента рассматриваются по закону как «религиозные». Тем не менее, то, что мы сегодня подразумеваем под словом синто – это в сущности та же широко распространенная система святилищ, жрецов, ритуалов поклонения ками, которая была отделена от Буддизма в середине XIX века и первые восемьдесят лет своего существования рассматривалась, как нерелигиозная. Поэтому изучение синто как религии поднимает множество интересных вопросов.

1. Последние разработки в изучении cинто

Изучение cинто подверглось радикальным изменениям в конце двадцатого века, когда новые методы стали применятся в отношении предмета, которым пренебрегали многие годы. До 1980-х годов серьезных исследований cинто практически не было ни в самой Японии, ни за ее пределами. В умах большинства ученых, термин синто пробуждал ассоциации с дискредитировавшей себя системой поклонения императору, поддерживаемой государством, которая в 1945 году вместе с поражением Японии, закончила свое существование в варианте, сильно клонившемся к ультранационализму. Японские исследователи с поразительной, но, пожалуй, рискованной оценкой в изучении довоенного синто были лишены поддержки, и небольшое количество исследователей после войны интересовались изучением обычаев и традиций, касающихся ками, которые проводились в основном лицами старшего поколения в захолустных храмах. В Японии изучение синто как системы религиозного значения было преимущественно сохранением мысли консервативных ученых-священников, связанных с деятельностью в святилищах и религиозных школах, чей взгляд на Синто: мало изменился с 1945 года, а в некоторых аспектах и с идеями девятнадцатого века. В то время как главные святилища процветали с развитием японской экономики, в первые десятилетия после Второй Мировой Войны не появилось ни единой интеллектуально значимой теории развития синто, которые можно было бы сравнить с международным научным интересом ко вновь открытому Дзэн и другим формам японского буддизма, или к постоянно меняющимся, динамичным, громко кричащими о себе новыми религиями.

Однако в 1980-х годах стали подниматься новые вопросы о синто в среде как японских, так и иностранных исследователей. Тщательное изучение синто быстро развивалось в процессе энергичных международных исследований, и синто стал ключевых вопросом, несомненно, центральным в рамках исследований религий Японии. Поскольку новое понимание синто столь быстро развивалось, в книгах и статьях был представлен широко разнящийся взгляд на синто. Читатели, заглядывающие в различные работы, вероятно, затруднялись с определением того, кому и во что верить. Посему, прежде чем погружаться в детальное изучение синто, нам важно понять каковы основные взгляды на синто и почему изучение синто сегодня – это область столь спорная, проблемная, и интересная для изучения.

2. Два взгляда на Синто

В общем смысле существует два противоположных взгляда на то, чем является синто, существующие наравне с развивающейся умеренной позицией, в рамках которой постоянно ведутся научные дебаты. С одной стороны, это взгляд на синто, как на древнюю, устойчивую местную религию. Этот взгляд был доминирующим в понимании синто в Японии и за ее границами на протяжении XIX и XX века. К примеру, кратко в 1987 года его сформулировал священнослужитель, ученый Хираи Наофуса в статье о синто в первом издании «Энциклопедии Религии». «Синто – писал Хираи – это название, данное традиционной религии Японии, религии, непрерывно существовавшей с момента, предшествовавшего формированию японской нации до сегодняшнего дня». Этот взгляд, который можно охарактеризовать как неотрадиционалистский, славит синто и как религию, и как нечто подобное квинтэссенции всего японского, а также, неявным образом, противопоставляет духовное наследие древней, национальной религии синто и наследие поздних «иностранных» религий и идеологий, таких как Буддизм. Такой способ рассмотрения синто, как естественного феномена японской культуры, совместим с предвоенным пониманием синто как уникального и устойчивого атрибута японской «расы», а, следовательно, и японской государственности. Также это соответствует популярной послевоенной теории нихондзин-рон («теории японского народа») — которая провозглашала уникальный характер и идентичность японцев по отношению к другим человеческим существам. Такое понимание синто сугубо сущностно и аисторично. Исторические трансформации в культах ками рассматриваются как временные отклонения от чисто синтоистской сердцевины и как объяснение изобилия разнообразных верований и практик, связанных с ками. Предлагаются различные типы или подразделения синто, как Синто Императорского дома, Синто святилищ, Синто отдельных сект, или Народный Синто, хотя под синто в каждом отдельном случае подразумевается разное. Поскольку моральные доктрины национального толка, существовавшие в рамках синто до 1945 года, были отброшены в конце войны, неотрадиционалисты склонялись к современным синтоистским идеям как к вопросам, таинственным образом, выходящим из круга доктринальных. Так, синтоистский ученый Оно Со:кё: следующим образом отзывалась о понятии ками в книге «Синто: путь богов» (1960): «невозможно сделать четким и ясным то, что в основе и по своей природе неопределенно».(стр.8) Помимо всего прочего в неотрадиционалистском истолковании синто, как отдельной, самодостаточной религиозной традиции, полностью изолируется роль буддизма, который был официально ввезен из Кореи в шестом веке, и с тех пор тем или иным образом доминировал в японской религиозной жизни.

Другая крайность – радикальный взгляд на синто, связанный с японским историком Курода Тосио, который в статье 1981 года «Синто в истории японской религии» отбросил главный и спорный аргумент преобладающего неотрадиционалистского понимания синто. Курода объявил идею древней, непрерывной, национальной традиции синто: «не более чем призрачным видением, получившимся посредством соединения слов в безотносительный феномен» (Mullins et al., p.27). Аргумент Курода звучит просто, однако он основан на детальном исследовании раннего и средневекового буддизма, и состоит в том, что на протяжении почти всей японской истории святилища, ритуалы при них, священнослужители, различные концепции ками, и другие ключевые элементы того, что сегодня зовется синто, были всецело буддийскими. Идея существования древней синтоистской традиции, исконно японской и самостоятельной по отношению к буддизму, как утверждает Курода, не более чем изобретение современности – подпорка национализму девятнадцатого столетия, созданная ради поддержания идеологии поклонения императору. Понятие синто, как древней, неизменной традиции было введено в оборот чиновниками эпохи Мэйдзи, чтобы убедить народ подчиняться воли их божественного императора, преследующего цели быстрой индустриализации и имперской экспансии за рубежом.

Курода предпочитал избегать термина синто, используя его лишь в тех редких случаях, когда рассматривалась религия позднехэйанского периода, когда термин действительно использовался. Вместо этого он относил комплекс верований и практик до периода Мэйдзи к элементам того, что он называл кэммицу-тайсэй, или «явно-тайной системой», характеризующей сложный и неоднородный взгляд на мир, основанный на превалировании эзотерических черт буддийских верований и ритуальных практик, в которых поклонение ками происходит наравне с поклонением буддийским божествам. Утверждение Курода о том, что «древний синто» — это всецело изобретение периода Мэйдзи, даже если оно и спорно, то всё же оказало глубокое влияние на современные исследования синто. И прежде всего, для нас важно то, что поклонение ками, по крайней мере, до 1868 года, единственно подобающим образом может быть понято только в контексте японского буддизма; а синто, таким образом, становится беспредметной областью.

3. Появление изданий

После радикального вызова Курода исследования Синто обрели новую жизнь, т.к. ученые поставили под вопрос ключевые знания о синто, как то: существовал ли синто без вмешательства извне на протяжении всей японской истории, или наоборот, возник как независимая религия только в настоящее время. Некоторые критики синто как учреждения воспользовались возможностью отбросить современный синто, считая его «лишь» традицией, изобретенной в девятнадцатом веке. Этот девиз был не нов; японист королевы Виктории Бэзил Холл Чэмберлен, который наблюдал за процессом собственными глазами, описал его в эссе под названием «Изобретение новой религии» (перепечатанной в журнале Japanese Things, Токио, 1971). Другие указывали, что все удачные традиции требуют периодического обновления, и синто не является исключением. Даже если синто, каким мы его знаем сегодня, был изобретен во времена реставрации Мэйдзи в 1868 году, все ученые согласны с тем, что до этого момента в Японии на протяжении всей документированной истории, а может и до нее, существовали системы святилищ, посвященных ками. Поэтому древняя продолжающаяся традиция поклонения ками, называем ли мы ее синто или нет, бесспорно, должна быть признана в любом анализе прошлого и настоящего синто. Более того, японский императорский род без сомнения является древним, непрерывным в своем существовании и крепко связанным с верой в ками. Так, дебаты сместились с простого вопрошания «или/или» (к примеру, синто – это современное изобретение или древняя непрерывная традиция?) к подробным исследованиям на такие темы, как: использование термина синто в прошлом и настоящем; о пути рассматривания и обсуждения непрерывности и изменений в поклонении ками в рамках всеохватного буддийского контекста; об отношениях между институтом правления, ками и святилищами в разных временных промежутках; о роли синто в современной японской религии и обществе.

Итогом работ Курода стало очень осторожное использование термина синто современными учеными, особенно, когда дело касается истории эпох, предшествующих современной. В исследованиях японской религии теперь сознательно стараются избегать допущения ложных разграничений меж синто и буддизмом, как представляющих всегда разные сферы жизни. Даже в современной Японии, где синтоистские храмы институционально разделены с 1868 года, и о синто и буддизме следовало бы говорить, как о различных религиях, большинство людей, посещающих святилище для поклонения ками, также посещают и буддийский храм по тем же причинам, а именно в поисках «практической выгоды», genze riyaku (легкое деторождение, безопасное путешествие, истинная любовь, или успех на экзамене). Многие из успешных новых религий Японии включают как синтоистские, так и буддийские элементы в свои ритуалы и верования. Поэтому буддизм и синтоизм продолжали разнообразно интегрироваться в жизненном опыте японского народа. Отказ Курода от воображаемого прошлого, в котором изначальная, национальная традиция синто якобы сохранилась отделенной от Буддизма, привел к тому, что история японской религии обрела рамки, отмечавшие непрерывность и точки разрыва между религией Японии времен до и после периода Мэйдзи.

4. Синто в японской истории

Поскольку «синто» обозначает разные вещи в разные периоды времени, поэтому имеет смысл подходить к изучению Синто с исторической точки зрения, так вопросы, которые будут возникать, могут быть рассмотрены в их историческом контексте, а не с точки зрения черт вневременного (извечного) Синто. Главная система веры и практик, связанных с ками и святилищами, может быть рассмотрена без предрассудков в вопросе, в каком конкретном месте и времени она будет более всего соответствовать понятию Синто. Для удобства японская история будет разделена на пять периодов, примерно следующие:

— Древняя Япония (доисторический период — 9 в.н.э.)

— Средневековая Япония (10-16 века)

— Период Эдо (1600-1868 гг.)

— От реставрации Мэйдзи до Второй Мировой Войны (1868-1945)

— Современная Япония (1945-н.в.)

5. Древняя Япония

Неотрадиционалисты утверждают, что в Японии существовала некая безымянная, исконно японская религия, нацеленная на поклонение ками, и что эта традиция стала называться синто, чтобы отгородится от буддизма, который позднее был привнесен из Китая и Кореи. На самом деле, очень сложно распутывать различные нити ритуалов и верований, идентифицируя одни элементы как исконно японские, а другие как привнесенные. Археологические свидетельства говорят, что в доисторической Японии (до 400г.н.э.) в различных местах поклонялись духовным силам, покровительствующим доставлению воды, сельскому хозяйству, мореплаванию, и другим рискованные предприятиям. Введение рисовой культуры с материка способствовало сложению иерархической формы сообщества, авторитет лидеров которого усилился за счет ритуалов, посвященных ками. Отчеты из Китая являются источником первых сведений о Японии. Кроме всего прочего они сообщают, что духовные силы активировались усилиями могущественной женщины. Китайский трактат Вэйчжи, датируемый концом третьего века н.э., знаменит описанием правительницы Пимико, которая властвовала, как обозначают китайцы, посредством «магии и колдовства». Исторические трактаты Китая пятого века повествуют о пяти правителях, которые, подобно корейским коллегам, посылали в Китай дань, а в ответ получали зеркала, церемониальные мечи, и прочие подарки от китайских императоров. Подобные наградные предметы, несомненно, широко использовались для отправления ритуалов.

«Императоры», о которых знали китайцы, были, скорее всего, правителями клана Ямато, который к концу четвертого века уже достиг политического доминирования над другими могущественными кланами в восточной, центральной и западной Японии. Основным местом дислокации двора Ямато была гора Мива в центральной Японии, где поклонялись богу-покровителю и защитнику страны Ямато О:мононуси, и величали «духом этой земли». Около пятого века упоминания о всеобъемлющей императорской власти означало, что конкурирующие кланы собирались под эгидой центральной власти, принимая общераспространенные мифы этих земель. Огромные погребальные курганы выстраивались для правителей Ямато в те времена и подтверждали их военную и политическую власть. Королевские похороны и ритуалы наследования проводились с задействованием умиротворения душ почивших правителей при помощи зачитывания вслух их генеолигии и жизненных достижений. Члены иммигрировавших кланов, эксперты в письме, ведали ритуалами. Они разработали метод записи имен и прочих японских терминов, используя китайские иероглифы фонетически. Два самых ранних текста, Кодзики (Записи о деяниях древности, 712 г.) и Нихонсёки (Анналы Японии, 720 г.) подтверждают божественное происхождение предков рода Ямато и детально повествуют об «эре богов», включая сотворение мира и нисхождение некоторых богов на землю. Отдельные рассказы повествуют о подчинении потомков «земных ками», появляющихся в качестве символа завоевания ранее независимых кланов. Также пересказываются и мифы об основании великих святилищ (энги) мореплавателей, таких как Сумиёси Тайся (в современной Осаке). Так, в истории клана Ямато фиксировались ритуально могущественные структуры правления.

С помощью подобных повествований, на которые сильно влияла китайская мысль, впервые были зафиксированы в письменном виде два века после того, как буддизм пришел в Японию, клан Ямато провозгласил богиню солнца Аматэрасу своим предком. Они возвели храм этой особенно важной богини в Исэ, в направлении восхода солнца, и посвящали наследных принцесс служению богине в святилищах этого комплекса. Несмотря на то, что культ Аматерасу становился все более и более важным в вопросе сохранения сакральной природы императора, перенос святилища Аматэрасу из ставки правителей Ямато и передача прав на поклонение богине женщинам императорской семьи в то же время предполагает, что жрицы, игравшие ранее весьма важную ритуально-политическую роль подобно императрице Пимико, с этого момента стали изолироваться из политической жизни.

6. Приношения ко двору и регистрация святилищ

Под управлением Ямато регулярные приношения «божественных сокровищ» ко двору символизировали вассальную верность подчиненных кланов. Археологические находки говорят о том, что в определенные места стратегической важности для клана Ямато, где проводились ритуалы в древности, стекались все приношения ко двору Ямато на протяжении многих веков. Примером такого места может служить Оки-но сима, маленький остров у побережья северо-запада Кю:-сю, посвященный божеству Мунаката, ками почитаемому местными кланами, которые имели немаловажные связи с континентом. Подтекстом этих действий является то, что Ямато делая ритуальные подношения, тем самым возвышает статус избранных святилищ, дабы закрепить отношения с подчиненными кланами. Подобные обмены, и последующие системы регистрируемых и ранжированных по важности святилищ для центральных властей служили усилению понимания императора Японии на китайский манер, как абсолютного владыки «всего под небесами». В рамках системы китайского закона Рицурё:, который вошел в силу в седьмом веке, определение Японии, как отдельного мира, контролируемого императором было усиленно с помощью централизованной пропаганды буддизма и с помощью присвоения культов местных ками центральной властью. Императорские обряды, такие как мистический ритуал императорского наследования daijo:sai включал приношения от представительных святилищ, тогда как сезонные ритуалы придворных воспроизводились в большинстве святилищ по всей Японии и следовали сельскохозяйственному циклу (такие ритуалы, как: ниинамэ (ритуал нового риса) и официальные молитвы норито богам-ками).

Заведовали этой ритуальной деятельностью несколько родов придворных жрецов, включая влиятельный клан Накатоми, который в 669 году разделился на две ветви. Одна из ветвей сохранила за собой имя Накатоми и ответственность за ритуальные действа, тогда как члены ветви Фудзивара достигли беспримерной позиции как семья, контролирующая политическую жизнь в Японии, исполняя роль министров, советчиков, регентов, и наследников императорского престола. Как и другие ведущие кланы, располагающиеся в столице, Фудзивара искали пути упрочнения права на продолжения наследования политической власти путем развития культов их собственных клановых божеств (удзигами), т.е. влиятельных богов-прародителей рода, которым поклонялись исключительно в кругу членов клана. Поскольку у Фудзивара не было подобного бога-предка, бог грома и молнии Такэмикадзути-но ками, которому изначально поклонялись в Касима на востоке, был ритуально «приглашен» в столицу, вместе с божественным предком божеством из Накатоми. С 8 века эти божества заняли святилище Касуга, которое таким образом превратилось в святилище, покровительствующее роду Фудзивара, частью храмового комплекса Кофукудзи-Касуга[1], вокруг которого отстраивалась столица Нара. Впоследствии, клановые обряды Фудзивара в Касуга стали частью официального календаря ритуалов, тем самым размывая границу между общедоступными государственными ритуалами (подобными рицурё:) в известных всем святилищах и «частными» обрядовыми практиками влиятельных и независимых святилищ.

В то время, как придворные исторические записи и хроники дают богатый материал о том, что происходило в центральной части Ямато, в этот период скудна информация о нерегулируемых культах и практиках в провинциальных святилищах и никаких свидетельств того, что они разделяли общую теологию или ритуальные практики, которые можно было бы назвать Синто. Описание обычаев земель (фудоки[2]) показывает, что обряды исполнялись главой местного клана, исполняющего также функции жреца, который, к примеру, занимается усмирением гневных ками. Такие обряды обычно проводились в ясиро[3] во время общих собраний на открытом воздухе, нежели в здании святилища. Всё возрастающее влияние буддизма и даостских идей послужило толчком к появлению некоторых местных обрядов, тогда как возрастание объема и качества подношений внесенным в реестр святилищам и от них требовало долговременных сооружений, в которых можно было бы хранить подношения. Придворная политика одаривания местных общин деньгами, землей, и рангами через зарегистрированные святилища потворствовало созданию подобных святилищ в практически каждой общине. Большинство главных святилищ приняли с VIII форму дзингу:дзи. Дзингу:дзи были местами почитания будд и ками и обладали определенной политической властью и религиозной значимостью. Понимание власти в рамках системы Рицурё:, как чего-то распределяемого из центра и распространяемого путем наследования, благоволило требованиям ведущих провинциальных кланов, т.к. они рассматривались в качестве ответвлений главного клана, который уже обладал официальной властью при дворе. Просьбы о регистрации святилищ и как можно более высокого ранжирования в реестровой системе, что оценивалось наличием власти или чудес богов, распространялись повсеместно. В десятом веке Энгисики(Уложения годов Энги) зафиксировали около трех тысяч официально известных святилищ по всей Японии, что слишком много для «Министерства божественных дел» (Jingikan), чтобы оно могло управиться со всеми сразу. На практике, несколько сотен «национальных официальных святилищ» в центральной провинции и некоторые святилища особенно влиятельных божеств в окраинах оставались под эгидой министерства, тогда как большинство местных святилищ шли по своему пути развития, в большей мере под влиянием Буддизма. Амбициозный проект по контролю за святилищами и храмами следуя системе Рицурё: не достиг своей цели, но более чем через тысячу лет спустя, в 1868 году, он обеспечил отправной пункт для «реставрации» предполагаемых институтов синто, как например, Дзингикан.

7. Ранние отсылки к термину синто

Наиболее ранние упоминания ками были связаны с двором Ямато и императорским родом с отсылкой на них с использованием высокопарного термина дзинги, использовавшегося для небесных божеств и почерпнутого из конфуцианского словаря. Так, законы, касающиеся ками, именуемые дзинги-рё:, контролировались министерством Дзингикан. Однако в «Нихонсёки» также содержаться ранние редкие случаи употребления слова Синто. В такие моменты термин будет произноситься как «дзиндо:» ( что эквивалентно термину «шэн-дао» в Китае, который обычно переводится как «дух»). «Нихонсёки» свидетельствует о том, что император Ёмэй «верил в буду и дхарму и “презирал” дзиндо:» (считалось, что он срубал священные деревья в святилищах). Интерпретации этих коротких упоминаний разнообразны; одни ученые считают их свидетельствами существования Синто на этой ранней стадии как религии, отделенной от буддизма; другие предлагают понимать термин как даосизм. Поскольку данные упоминания являются данью уважения императоров к утверждающемуся в Японии буддизму, дзиндо правильнее будет употреблять в значении «духи, потусторонние силы» и относить случаи упоминания к конкретному, потенциально опасному, местному ками, который может быть усмирен посредством буддийских обрядов (использование термина шэн-дао подтверждается и в источниках китайского буддизма) скорее, чем к системе религиозных мыслей и практик, которые можно считать альтернативой буддизму.

8. Средневековая Япония

В период средневековья в Японии наблюдалось разнообразие в путях развития системы поклонения ками, стимулируемое социальными и политическими изменениями и распространением буддизма, а также других религий Китая. Часто говорят, что «слияние ками и будд» (синбуцу сю:го:) имело место в период средневековья или ранее. Термин «синбуцу сю:го:» часто встречается в современных работах. Он является антонимом термину «синбуцу бунри», т.е. «отделение ками от будд». Такое отделение имело место (хотя период этот и не был назван синбуцу бунри) и датируется вполне определённо, а именно 1868 годом. Однако для сравнения мы не сможем привести определенной даты в древности, когда бы ками и будды были единым целым. Точнее было бы сказать, что различные определения ками в японской истории развивались посредством взаимодействия континентального метода мышления, включая Буддизм, который сам по себе был в некоторой степени подвержен адаптации в новом контексте. Как мы уже сказали, ранние представление о ками императорского рода как о дзинги в некоторой степени обязано своим появлением китайской мысли, тода как определение дзиндо построило представление о ками как о духах в рамках мировоззрения китайского буддизма. Примером слияния является бог Хатиман, который в некотором роде величайший из божеств в Японии. Хатиман крепко был связан с пропогандой буддизма еще до возрастания его значения при дворе в начале восьмого века, когда его церемониально транспортировали из западной Японии в столицу Нара в здание Великого Восточного Храма (Тодайдзи). До 1868 года к этому божеству обращались как к Великому Бодхисаттве Хатиман; после «отделения» 1868 года он становится и поныне является Великим Ками Хатиман.

Буддизм насчитывает долгую историю ассимилирования местных божеств и духов в своей космологии и сотериологии. Уже в Китае существовали хорошо разработанные теории «временного облика» (яп. кэсин, «воплощение») и «отпечатки-следы исконной ступени» (хондзи суйдзяку, идея того, что местные божества являются эмманацией исконных будд). Эти теории объясняют различные внешние выражения манифестации космическими, окончательно лишенными какой-либо формы, буддами и бодхисаттвами завершения освобождения всех существ от этого мира иллюзий. К периоду средневековья четко выраженный интернациональный буддийский взгляд на мир, который за пятнадцать столетий сложился и стал транслироваться через эзотерическое учение передаваемое поколениями учителей-монахов и их учеников, доминировал в Японии. Ключевым вопросом было то, каким образом определенное святилище или ками становился частью религиозного дискурса, который был подавляюще буддийским. Не было единого ответа на этот вопрос, мы находили святилища и храмовых священнослужителей предлагавших широкий круг объяснений, начиная со взгляда на ками, как и на других существ обладающих чувствами, с точки зрения того, что и они должны внимать буддийскому учению, чтобы достичь избавления/спасения (это подразумевает то, что ками «настоящие» или дзиссин, буквально «они есть то, чем кажутся»). Бытовало мнение, которое особенно было в чести у придворных, что ками – это хранители и защитники буддизма (а, следовательно, Япония – страна буддизма). Завершался список предположений провозглашением новыми средневековыми буддийскими культами, что ками не только полностью просветлены, но переворачивая буддискую формулу, являются настоящими фундирующими сущностями, лежащими в основе временных форм будд и бодхисаттв, которым поклонялись в Индии, Китае и Японии. Некоторые ками также рассматривались как злые духи (горё:) неуспокоенных душ известных исторических фигур, которые были несправедливо обесчещены или умерли при трагических обстоятельствах. Они выражают свою муку через проклятия (татари), которые принимают форму эпидемий, потому создавались культы для их умиротворения. Единожды умилостивленные, они могут превратиться в благотворных и могущественных божеств. Даже «действительные» дзисин-ками могут в действительности быть буддами, которые временно «смирили свой свет и смешались с пылью» (вако: до:дзин), т.к. более эффективно учить дхарме в обличие человека или животного. В общем, статус разнообразных богов рос внутри буддийской иерархичной космологии на протяжении древнего и средневекового периодов к моменту, когда идентифицирование и будд или главных ками как цели поклонения стало скорее вопросом стиля, нежели сущности дела. Такое положение дел превалирует и в наши дни.

9. Двадцать два святилища

Попытки в рамках системы Рицурё установить централизованный контроль за местными храмами через регистрацию, присуждение рангов, обоюдные приношения, и унификацию обрядов завершилось к концу 11 века. Только небольшая элитная группа, известная как «двадцать два святилища», имеющая близкие связи с императором и Фудзивара, теперь получала придворные подношения и удостаивалась посещения членами императорского двора. Эти великие святилища, которые корректнее было бы называть комплексами святилищ-храмов, стали обладателями заметной экономической и политической силы. Посредством дарования земель они накопили большое, не облагаемое налогами состояние, которого хватало на содержание постоянных священнодействий. Жрецы разработали сложные и часто держащиеся в тайне объяснения и ритуалы для сохранения и усиления близких связей между комплексами храмов-святилищ, их божеств, и правящей элитой. Такие объединения затрагивали систему эквивалентности, идентифицируя местных божеств с известными буддами и бодхисаттвами. Эти драгоценные знания, которые связывали благополучие правителя с благополучием мест культового поклонения, были зафиксированы в документах, которые стали носить статус священных текстов, сравнимых по значению с буддийскими эзотерическими рукописями.

Тайные учения храмовых комплексов включали в себя теорию инь-янь, конфуцианство, и другие элементы, почерпнутые из континентальной мысли. Они дали точку отправления для новых теорий «Синто», касающихся сакральных мест и их божеств. Это в свою очередь привело к возникновению популяризованной набожности в форме поклонений, паломничества, и приношений. Паломничество стало необыкновенно популярной религиозной практикой в среде придворных аристократов позднехэйанского периода. В период Камакура (1185-1333) эта практика распространилась и среди нижних чинов общества, причем число паломников и их экономическая роли для храмовых комплексов постоянно возрастала. Учения, доступные для верующих, подчеркивали важность посещения святилищ, которые стали восприниматься в качестве резервуаров духовной чистоты, наделенные силой просвещать. Учения также относили сложносоставные божественные сущности к определенным святилищам. К примеру, в Исэ солнечная богиня Тэнсё:дайдзин (Аматэрасу) была Буддой Вайрочана (яп. Русяна, Дайнити-нёрай) или, следуя другому источнику, Бодхисаттвой Авалокитешварой (яп. Каннон босацу). Эти божества, наделенные магией и исцеляющими силами, предлагали преимущества всем тем, кто придет в их владения в поисках чуда, религиозной добродетели, или просветления.