Измерение веры
Поначалу Джеймс, похоже, не оценил попытки Старбака подсчитать, классифицировать и измерить опыт обращения в веру. Когда Старбак начал свою эмпирическую работу, Джеймс был настороже. «Вопросно-круговой метод сбора информации уже… достиг масштабов зарождающейся неприятности», — вспоминал он, говоря об этом Старбаку1. Он ожидал, что вопросы Старбака не добавят ничего существенного к проблемам религиозного опыта, предполагая обычные ответы, сформулированные в привычных протестантских идиомах. Но позже Джеймс признал, что ошибался. Респонденты рассказали о целом ряде интересных пробуждений и мистических переживаний. Их рассказы были откровенными, а язык казался подлинным. Во время поездки на западное побережье Америки Джеймс навестил Старбака, который в то время преподавал в недавно основанном Стэнфордском университете, и написал Алисе, что он с нетерпением читает данные анкеты Старбака. Данные удивили его.
«Некоторые из них — köstlich [чудесные], и все они вызывают прекрасное чувство, что на свете есть такие хорошие люди. Как же мне хотелось, дорогая Алиса, чтобы ты читала их мне вслух. Я знаю, что ты получила бы от них такое же удовольствие, как и я»2.
Это письмо Джеймса напоминает другое на ту же тему, написанное сразу после смерти отца в 1882 году, в котором он игриво сообщал Алисе, что у нее появится «одна новая функция в будущем», а именно: «Ты не должна покидать меня, пока я не пойму чуть больше значения и смысла религии в понимании отца, в душевной жизни и судьбе человека. … Я, как его сын (если не по какой-либо другой причине), должен помочь ей обрести свои права моих собственных глазах. И для этого я должен научиться правильно ее толковать, как никогда не делал, а ты должна мне помочь»3.
Когда Джеймс прочитал рассказы Старбака об обращении, этот момент, похоже, наступил. Впоследствии Джеймс неоднократно обращался к Старбаку с просьбой прислать еще, и, как я уже отмечал, он широко использовал коллекцию Старбака в своем «Многообразии»4. Работа Старбака стала основным источником для книги Джеймса.
Конечно, Джеймс уже несколько лет размышлял об использовании эмпирических методов для реформирования религии. Он получил образование в области медицины и физиологии и в конце 1870-х годов в сотрудничестве с другим молодым психологом по имени Грэнвилл Стэнли Холл разработал ряд аргументов в пользу эмпирической реформы философии, преобразования философии по психологическому и физиологическому образцу. Свои аргументы они изложили в нескольких статьях в прогрессивном реформистском периодическом издании The Nation. Их идеи были созвучны идеям других реформистских социальных ученых. Они утверждали, что без индукции и эмпирических методов философия и религиозная рефлексия погрязнут в безрезультатных метафизических спекуляциях. Религия — и христианство в частности — находились в плачевном состоянии. Спустя годы, в 1884 году, Джеймс все еще задавался вопросом, «может ли существовать какая-либо народная религия, поднятая на руинах старого христианства, без присутствия… веры в новые физические факты и возможности. Абстрактные рассуждения о душе и реальности морального порядка не сделают за год того, что может сделать в одно мгновение взгляд на мир новых феноменальных возможностей, охватывающих нынешнюю жизнь, предоставленный благодаря расширению наших представлений о порядке природы»5. Именно в это время он столкнулся с новыми фактами, собранными исследователями психики, религиоведами, такими как Э. Б. Тайлор и Ф. Макс Мюллер, и психологами религии, такими как Г. Стэнли Холл и Э. Старбак6.
Поэтому неудивительно, что Джеймс был заинтригован как исходными данными анкеты Старбака, так и тем, как тот отбирал и оценивал эти данные. Но почему чтение рассказов Старбака о религиозном опыте дало Джеймсу надежду и то «прекрасное чувство»? И почему Джеймс включил данные Старбака без прикрас и так подробно в «Многообразие»?
Ответ связан с двойственностью, лежащей в основе работы Джеймса и других психологов религии. Чем успешнее они подгоняли религиозные явления под научные формулы, тем больше жаловались на отчуждение от самых сокровенных и жизненно важных сторон человеческой жизни. (На это регулярно жаловались и социологи первого поколения, начиная с Джона Стюарта Милля). Психолог Г. Стэнли Холл озвучил эту общую тревогу, когда выразил обеспокоенность тем, что «в наши дни бурная жизнь чувств отдалена и упадочна. Культура подавляет, а интеллект вырывает ее с корнем. Само слово «страсть» становится устаревшим»7. Отсюда и привлекательность рассказов Старбака о глубоких, даже примитивных религиозных эмоциях: это были заглядывания в самые глубины «я», бурные эмоции и ощущения, не опосредованные познанием или культурой. Эти эмоции были тонизирующим средством для изнуряющего, слишком цивилизованного образа жизни. И они представляли собой те части «я», к которым Джеймсу, в частности, было трудно получить доступ.
Хотя тоска Джеймса по комфорту веры способствовала его интересу к этим переживаниям, это лишь отчасти объясняет, почему он хотел расширить свою внутреннюю жизнь. Внутренняя жизнь, и особенно чувства, наиболее точно регистрируют наше восприятие (физического и метафизического) мира — и они же наиболее мощно определяют наши личные качества, склонности и способности. Старбак как-то заметил: «Механизм эмоциональной жизни состоит из всех органов чувств в той мере, в какой они реагируют на стимулы, не поддающиеся дискретной обработке, нервных окончаний в коже, кишечнике, кровеносных сосудах, железах, мышцах и суставах, симпатической нервной системы со всеми ее разветвлениями, а также, возможно, структур в центральной нервной системе, соответствующих „ассоциативным центрам“. Таким образом, эмоциональная жизнь включает в себя все органические реакции вазомоторного ответа, тонус кровеносных сосудов и желез, напряжение сосудов и т. п., которые, как показывает опыт, являются непосредственным и постоянным сопровождением всех ощущений»8.
«Жизнь в ощущениях, — продолжал Старбак, — черпается непосредственно из опыта, а не через посредничество когнитивных процессов; то есть она сама является источником знания»9. Непосредственное телесное ощущение было конститутивным для каждого ментального акта; оно было основой для мышления, веры, рассуждений и формирования мнений. Религиозная мудрость, таким образом, была «прямой и непосредственной», и сообщения об опыте не должны быть «размыты и искажены чрезмерной степенью рациональности»10.
Старбак узнал эти факты об ощущениях и восприятии от самого Джеймса, который, готовясь к написанию собственного психологического исследования религиозного опыта, опасался, что в процессе работы над ним может затушеваться та часть «я», которую он больше всего хотел понять, — «менее внятная и более глубокая часть нашей природы»11. Он придал своему «Многообразию» описательный характер, чтобы представить переживания без обсуждения и философствования. Он просто демонстрировал эти переживания, надеясь, как и Старбак, что они вызовут эмоциональный отклик или каким-то образом передадут следы сильного переживания. «Для меня», — сказал Джеймс другому психологу-религиоведу, — божественное «ограничивается абстрактными понятиями, которые, как идеалы, интересуют и определяют меня, но делают это слабо, по сравнению с тем, что могло бы дать ощущение Бога, если бы оно у меня было. Оно во многом зависит от интенсивности, но разница в интенсивности может заставить сместиться весь центр энергии»12. Хотя он не мог создать то, что он называл «живым чувством торговли с Богом», он знал достаточно, чтобы «завидовать тем, у кого оно есть, потому что я знаю, что добавление такого чувства помогло бы мне в огромной степени»13. Примеры религиозного опыта, собранные Старбаком, приносили ему викарное удовлетворение.
Джеймса также интересовало, как Старбак использовал статистические методы для понимания ценности конверсий и связанных с ними явлений. В своем предисловии к книге Старбака он прокомментировал это. Это «была явная цель доктора Старбака — отделить общее от конкретного и местного в его критическом обсуждении и свести отчеты к их наиболее универсальной психологической ценности», — писал Джеймс. «Мне кажется, что здесь статистический метод сыграл свою роль, а его процентные и средние показатели оказались действительно значимыми»14. Джеймс не объяснил, что он имел в виду, и нам остается только гадать, почему он считал «статистический метод» таким значимым. Мы также задаемся вопросом, почему интеллектуал, столь защищающий индивидуализм и метафизическую неограниченность, одобряет научную программу, которая сводит «специфическое и локальное» к универсальным закономерностям. С одной стороны, конечно, его поддержка такого рода проектов кажется странной.
Но как раз в этот момент (1898–1899) Джеймсу нужно было преодолеть другую, более насущную проблему, которую ему помогли решить методы Старбака. Через год или около того после того, как Старбак опубликовал свою книгу, Джеймс написал другу, что «практически невозможная» задача, над которой он размышлял для своих предстоящих Гиффордских лекций в Эдинбурге, заключалась в том, чтобы, во-первых, защитить опыт как «реальную основу религиозной жизни мира — я имею в виду молитву, наставничество и все подобные вещи, которые ощущаются сразу и в частном порядке», и во-вторых, «заставить слушателя или читателя поверить в то, во что я сам непоколебимо верю, что, хотя все особые проявления религии могут быть абсурдными (я имею в виду ее вероучения и теории), все же жизнь ею, как единым целым, является важнейшей функцией человечества»15. Джеймс и Старбак одновременно размышляли над этой дилеммой: Как можно поощрять религиозный опыт в целом, не оправдывая множество конкретных и абсурдных его проявлений?
Статистические обобщения Старбака (и сопровождающие их таблицы) прекрасно решили проблему Джеймса. Они отделили религиозный опыт от несущественного контекста и показали, как он функционирует в целом, приспосабливая людей к новым этапам жизненного цикла. Статистика Старбака извлекла «универсальную психологическую ценность» из уникальных анкетных данных. По разным причинам, в том числе из-за растущего нетерпения Джеймса к экспериментальной работе, в своей книге он не стал повторять методы Старбака; но он позаимствовал категории, которые Старбак так тщательно описал и помог сформировать — такие категории, как конверсия. Он также разделял мнение Старбака о том, что отображение этих переживаний и анализ их основных характеристик помогут современным верующим восстановить то, что является существенным в религиозном опыте, и игнорировать все остальное.
White C. A measured faith: Edwin Starbuck, William James, and the scientific reform of religious experience //Harvard Theological Review. – 2008. – Т. 101. – №. 3–4. – С. 431–450.
1 См. предисловие Джеймса к книге Старбака Psychology of Religion, vii.
2 Джеймс — Алисе Хау Гиббенс Джеймс, 10 сентября 1898 г., William James Papers.
3 Джеймс — Алисе Хау Гиббенс Джеймс, цитируется в Ralph Barton Perry, The Thought and Character of William James (2 vols.; Boston: Little, Brown & Co., 1935) 2:323.
4 См. также: Уильям Джеймс — Эдвину Диллеру Старбаку, 30 сентября 1898 г., William James Papers.К сожалению, данные опросника Старбака были утеряны или уничтожены. Джеймс считал работу Старбака важной и рекомендовал ее другим философам и психологам. См. например, Уильям Джеймс — Джеймсу Маккину Кэттеллу, 10 июня 1903 г. в William James: Selected Unpublished Correspondence, 1885–1910 (ed. Frederick J. Down Scott; Columbus: Ohio State University) 312–13.
5 Цитируется в Perry, William James 2:327. Джеймс и Холл написали две отдельные статьи для одного номера «The Nation», которые были напечатаны одна за другой. См. William James, «The Teaching of Philosophy in our Colleges», The Nation 23 (1876) 178-79 и C. Stanley Hall, «College Instruction in Philosophy». The Nation 23 (1876).
6 См. See Henry Samuel Levinson, The Religious Investigations of William James (Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1981) 73–76.
7 Холл цитируется в книге Gail Bederman, Manliness and Civilization: A Cultural History of Gender and Race in the United States, 1880-1917 (Chicago: University of Chicago Press, 1995).
8 Edwin Diller Starbuck, «The Feelings and their Place in Religion», The American Journal of Religious Psychology and Education 1 (1904) 183-85.
9 Там же.
10 Там же. См. также Edwin Diller Starbuck. «Reinforcement to the Pulpit from Modern Psychology:IV. As a Man Thinketh in His Heart», Homiletic Review 54 (1908).
11 Цитируется в Perry, William James 2:327-28.
12 Уильям Джеймс — Джеймсу Генри Леуба, 17 апреля 1904 г., в Letters of William James (ed. Henry James; 2 vols.; Boston: Atlantic Monthly, 1920) 2:211-12.
13 Там же.
14 См. предисловие Джеймса к книге Старбака Psychology of Religion, viii-ix.
15 Уильям Джеймс — Фрэнсису Р. Морс, 12 апреля 1900 г. в Letters, 2:127. В предисловии к книге Старбака Джеймс признал, что примеры Старбака были взяты из одного очень конкретного источника — а именно, из американского евангелизма. Тем не менее Джеймс также подозревал, что эти переживания указывают на универсальные религиозные склонности. См. Starbuck, Psychology of Religion, x.