Со времени смерти Элиаде в 1986 году его положение и вклад в научное изучение религий остается неопределенным и является предметом длительных споров. С 80-х годов влияние Элиаде в англоязычном научном мире уменьшилось. Его работы почти перестали использоваться в преподавательской деятельности. Прекратилось и проведение крупных научных форумов, посвященных его идеям, наподобие конференций «В ожидании рассвета», провденных при участии Карраско и Свонберга, и «Воображение и смысл» при участии Риккетса и Жирардо. В 1990-х споры по поводу вклада Элиаде в религиоведение стали редкостью на конференциях в Американской Академии религий, но Ассоциация современного языка, напротив, проявила большой интерес к его литературным работам. И это, по-видимому, подтверждает предчувствие самого Элиаде по поводу того, что его запомнят только за литературную деятельность. И все же большинство его работ продолжают издаваться и пользоваться популярностью как у массового читателя, так и профессиональных кругах по всему миру.
Несмотря на попытки защитить дело Элиаде, предпринятые некоторыми авторами, критика его идей оказалась не менее влиятельной и последовательной. Помимо итогов учёных дискуссий о научной ценности аналитических категорий и теоретического подхода Элиаде, нам доступно множество исторических материалов, в свою очередь порождающих новый виток полемики. Детально исследованы румынские и другие архивы, издано несколько биографий, открывших новые обстоятельства жизни Элиаде. Большинство из этих работ написаны на других европейских языках и лишь постепенно они становятся доступны англоязычному читателю. Необходимо отметить, что, несмотря на резкое осуждение политического прошлого Элиаде, в этих материалах до сих пор не обнаружено неопровержимых доказательств того, что он был отъявленным преступником. Тем не менее, случай Элиаде очень важен для религиоведческой саморефлексии, поскольку он показывает необходимость тщательного размышления о возможности сотрудничества со структурами и институтами политической власти.
Можно сказать, что после смерти Элиаде наступил период, в течение которого важность изучения биографии Элиаде вытеснило важность изучения его религиоведческой теории. Время покажет, окончится ли этот период отрицанием наследия румынского ученого или же его реабилитацией. Однако бесспорно то, что это наследие требует дальнейшего изучения. Статус Элиаде в качестве организатора религиоведения международного уровня делает его фигуру показательной в нескольких ключевых вопросах: роль «великого человека» в организации научного изучения и преподавания религий; проблема «наблюдателя/участника» в религиоведении; историография и интерпретация исторической действительности в отношении к идеологии; интерпретация жизненного опыта, политической активности и теоретических позиций. Как и в случае с Мартином Хайдеггером и Полем де Маном, ученым следующих поколений необходимо ясное понимание того, насколько научный вклад ученого может зависеть от вненаучной деятельности.
Политические аспекты биографии. Попытки эксплицировать политические взгляды Элиаде приводят историков религии к серьезным разногласиям. Наше начинание не сводится к поиску как можно большего количества данных – кроме этой задачи всегда остаётся необходимость интерпретации и обощения этих данных. В то же время мы должны хорошо представлять, что именно мы представляем на обсуждение. Политическая активность Элиаде в Румынии межвоенного периода в значительной степени была неизвестна в США до конца 80-ых годов. Тем не менее, произведения Айвана Стренски, Адрианы Бергер и Леона Воловичи затронули интересные вопросы: поддерживал ли Элиаде Легион Михаила Архангела, румынскую радикальную православно-националистическую организацию, также известную как Железная Гвардия? Учитывая антисемитскую направленность этой организации, был ли и оставался ли сам Элиаде антисемитом? Франкоязычная работа Даниэля Дюбуассона и Александры Леньель-Лавастин содержит особенно много критического материала по этому вопросу.
Роман Сола Беллоу, «Ravelstein» (2000) ставит новые проблемы. Беллоу был близким другом Элиаде в Чикаго, и его книга не акцентирует внимание на антисемитсяком прошлом румынского религиоведа. В те же годы увидела свет англоязычное издание дневника друга Элиаде в 30-е годы, Михаила Себастьяна. Себастьян был еврейским писателем, он объяснял резкое ухудшение их отношений с Элиаде политическими взглядами последнего. Некоторые рассматривали свидетельства Себастьяна как убедительное доказательство того, что Элиаде несомненно был антисемитом. Об общественной реакции можно судить по письму «New Yorker» Харви Кокса, профессора Богословской школы Гарвардского университета, в еженедельник «New Yorker» (“A Study in Fascism,” October 30, 2000), в котором он заключает, что «Journal» Себастьяна представляет «враждебные антисемитские взгляды Элиаде… на всеобщее обозрение».
Даже с учётом недавно открытой информации, по-прежнему трудно решить данный вопрос ясно и недвусмысленно. То, что Элиаде когда-либо вообще был «последовательным антисемитом», крайне сомнительно. Пусть роман Беллоу и основывается на реальности, но он остаётся художественным вымыслом, несмотря на то, что Элиаде несомненно поддерживал Легион Михаила Архангела. В период между январем 1937 года и февралём 1938 года, тридцатилетний Элиаде написал больше дюжины статей в поддержку Легиона; также существуют свидетельства того, что он участвовал в предвыборной кампании Легиона в декабре 1937 года. Несмотря на это, во-первых, нужно чётко различать причастность к политике правого крыла и антисемитизм, а, во-вторых, короткий период политической активности не обязательно свидетельствует о мировоззренческих установках.
В начале 30-ых годов Элиаде сознательно придерживался «аполитической» позиции, избегая приверженности к всё более и более радикализующимся популярным партиям как левого, так и правого крыла. Он считал, что эти партии не имеют влияния в обществе и враждебны культуре, что они жестоки. В противовес им Элиаде отстаивал традиции, культуру и интеллект. Несмотря на это, Элиаде всё сильнее склонялся к националистической позиции, опасность которой мы теперь хорошо представляем. После возвращения из Индии в 1931 году, Элиаде вошел в состав интеллектуальной группы Criterion, активно участвовавшей в общественной жизни Бухареста. Эту группу подозревали в симпатиях к коммунизму, в неё состав входило как минимум два еврея, но также и участники, симпатизирующие правой политике. В 1932 году некоторые из них основали периодический журнал под названием «Axa» (Ось), открыто поддерживавший Легион. Элиаде никогда не печатался в этом журнале. Напротив, в 1933 году, вместе с тридцатью другими интеллектуалами и деятелями искусства, он подписал протест против возвращения к варварству, которое предвещали еврейские гонения в гитлеровской Германии. В статье того же года, «Расизм в кинематографе» (Racism in the Cinema), Элиаде протестовал против «арийской» расистской апологетики; он явственно отвергал смешение национализма с антисемитизмом в статье против изгнания из Румынии еврейских ученых Моисея Гастера и Лазаря Шэйнеану в 1885 году и 1901 году соответственно. В 1934 году он пишет (под псевдонимом Ион Плэешу) статью «Против левых и правых» (Against Left and Right), выступая против тоталитаризма обоих политических крайностей.
В 1934 году вышел автобиографический роман Себастьяна, рассказывающий о позиции современных ему румынских еврейских интеллектуалов. Книга «За две тысячи лет» (De doua˘ mii de ani) содержала предисловие, написанное активным правым бухарестским философом, Нае Ионеску. Ионеску был профессором и наставником Элиаде и Себастьяна, а так же редактором популярного периодического издания «Cuvantul», в котором регулярно печатались оба его ученика вплоть до самого запрета издания в 1934 году. Его предисловие было открыто антисемитическим — но скорее в теологическом, чем в расистском смысле. Тем не менее, Себастьян из лояльности согласился с таким предисловием. Элиаде, в свою очередь, отреагировал письменно, пытаясь стать посредником между своим другом и наставником и опровергнуть антисемитизм последнего, опять же в богословских терминах. Так или иначе, очевидно, что Элиаде выступал лишь против наиболее очевидных проявлений антисемитизма и оказался не в состоянии оценить опасность прочей антисемитской риторики.
В начале 1935 года в своей журналистской деятельности Элиаде открыто продолжал обличать нацизм и коммунизм как формы современного идолопоклонничества, разъедающего границы морали в угоду биологическим или социальным критериям. Он всё ещё придерживался своей «аполитичной» позиции, утверждая, что величайшим оружием каждого писателя является независимость перед лицом любой политической силы. Но именно в этот период началось его «сползания» в политику. «Аполитичная» позиция Элиаде критиковалась как левыми, так и правыми и мало кем поддерживалась. Его призыв к культурному многообразия и отрицание популистского варварства масс был большей частью проигнорирован. Неумелое и коррумпированное «либеральное» правительство отменило инвестирование культуры и, наоборот, увеличило налоги на литературную деятельность, на что Элиаде среагировал отрицательно. Пусть он и не принимал участия в политической деятельности Ионеску, но дружба Элиаде с философом и его связи с «Cuvantul» было достаточно, чтобы установить первоначальную связь с правыми. Одной из тем, постоянно всплывавших в творчестве Элиаде в тот период, была тяжелая финансовая ситуация румынских писателей. Когда государство ввело налог на писательские гонорары в 1935 году, Элиаде был уверен, что эти деньги не пойдут на культурное финансирование, а потому снова отреагировал негативно. Он обвинил в этом не только государство, но и безразличное буржуазно-капиталистическое общество. Вскоре после этого ему угрожали изъятием его собственной мебели в счёт выплаты налога на гонорары. Отказ тогдашнего правительства основать институт изучения Ближнего Востока и востоковедения четко дал понять Элиаде разницу между, например, фашистской Италией, где такой институт был, и Румынией, где его не так и не открыли.
Презрение Элиаде к левым в этот период основывалось, главным образом, на его убеждении в том, что «главные суеверия» современности дают миру одно, универсальное объяснение, а это устраняет свободу личности как таковую. К этим суевериям он относил гегелевскую философию истории, фрейдизм и марксизм. Неспособный симпатизировать ни левым, ни действующему правительству, Элиаде в ранних статьях не обнаруживал никакой склонности и к правым. Но в декабре 1935 года он отмечает, что некий «молодой лидер» описал свою миссию как «примирение Румынии с Богом». В этом Элиаде усмотрел религиозное обращение, которое не призывало ни к классовой борьбе, не касалось политических интересов, экономических инстинктов и биологического разделения. Этим лидером был Корнелиу Зеля Кодряну, основатель Легиона Михаила Архангела, группы, отколовшейся от Лигой национальной христианской обороны. Приведенное замечание стало наиболее ранним выражением восхищения Элиаде перед Кодряну, но оно, в то же время, не распространялось на само движение. Кажется, Элиаде рассматривал «религиозный» призыв Кодряну как средство популяризации того типа культурного творчества, которое он ранее признавал за интеллектуалам и писателям, взывая к глубоким корням традиций. В другой статье того же года Элиаде поясняет, что он рассматривает творцов культуры как наиболее мощную силу страны – наиболее эффективных националистов, благодаря которым нация «побеждает вечность…». «Не важно, что происходит сейчас в Италии, — пишет он в октябре 1935 года, — никакая историческая сила не может вырезать Италию из её места в вечности. Ни революция, ни резня, ни катастрофа не могут уничтожить Данте, Микеланджело, Леонардо» (“Romania in eternitate,” Vremea, October 13, 1935). Склонность Элиаде рассматривать Легион как религиозно-культурное движение усилилась, когда он посетил Англию в июне 1936 года как румынский делегат в Оксфордскую группу, движение христианских ревайвелистов. Именно эти аспекты деятельности Легиона, «религиозный» и «традиционалистский», вызвали его открытую поддержку. (Подробную историю Легиона см. работу Наги-Талавера, указанную в библиографии).
Существуют разногласия по поводу того, действительно ли Элиаде был членом Легиона. Не сохранилось ни одного списка легионеров – а возможно их никогда и не было. Государственные архивы того периода доказывают, что полиция подозревала, что Элиаде вступил в Легион где-то в 1935 году и принадлежал к ячейке или «гнезду» легионеров под руководством Раду Деметреску Гура. Несмотря на это, большинство исследователей склоняются к мнению, что вряд ли он вступил в Легион до 1937 года, а некоторые настаивают, что он относился к другой ячейке, связанной с журналом «Ось» (Axa). Таким образом, подозрения полиции не подтверждены, а неоспоримые доказательства членства Элиаде в Легионе так и не найдены. Несомненным остается то, что он писал статьи в поддержку Легиона, а значит – принимал сторону открыто антисемитского движения, лидер которого соглашался с идеей еврейского заговора, а его заместитель, Ион Мота, переводил на румынский антисемитскую пропагандисткую книгу «Протоколы сионских мудрецов» (Protocols of the Elders of Zion).
Рукописи Элиаде не содержат антисемитизма такого рода. Евреи упоминаются только в трех статьях, посвященных Легиону, и ясно, что речь идёт, прежде всего, о риторике, вызванной общими ксенофобскими настроениями, характерными для национализма. В других произведениях он продолжает обличать нетолерантный, вульгарный антисемитизм, который видит вокруг себя. В июне 1936 года он пишет статью памяти Моисея Гастера, пожертвовавшего много старых книг и манускриптов Румынской Академии. Элиаде противится антисемитизму, который может нанести вред культуре Румынии, как это было в случае с изгнанием Гастера, но он был готов принять тот антисемитизм, который отказывал евреям в равных правах с этническими румынами. В этом же он отказывал и этническим болгарам и венграм, что, конечно, не оправдывает подобную позицию, но позволяет взглянуть на неё с новой точки зрения: отношения между этническими и неэтническими румынами составляли проблему с самого образования нации в 1881 году.
Легион был официально запрещен в начале 1938 года, а последняя статья Элиаде в его поддержку вышла в феврале того же года. Кодряну арестовали в апреле и тайно казнили в ноябре. Элиаде почти четыре месяца, с июля по ноябрь, провел в лагере для сторонников Легиона, за всё это время ни разу не признал причастности к нему, отказываясь при этом подписать декларацию об отречении от Легиона. После своего освобождения он перестал выражать любые симпатии к Железной Гвардии и сосредоточился на культурной деятельности. Элиаде пригласили в пресс-службу Румынской культурной миссии в Лондоне в апреле 1940 года. Назначение произошло по инициативе монархического диктаторского режима, санкционировавшего казнь Кодряну и убийство 120 других легионеров в 1939 году. Было ли назначение Элиаде знаком того, что он не имел отношения к оставшимся легионерам или, напротив, преднамеренной попыткой правительства сблизится с ними? То, что легионеры всё ещё сохраняли значительное политическое влияние, стало очевидным в сентябре 1940-го, когда в Румынии было провозглашено «Национал-легионерское государство».
Во время миссии в Лондоне, Элиаде, по-видимому, хвалился своей поддержкой Легиона и страданиями в его имя, но Национал-легионерское государство продержалось только четыре месяца, и Элиаде не получил от него никакой пользы. В феврале 1941-го, когда Англия разорвала дипломатические отношения с Румынией, он был отправлен в нейтральную Португалию. Там он оставался до конца войны, после чего жил в Париже вплоть до приглашения в Чикагский университет в 1957-м. Во время своего пребывания на посту чиновника Управления по делам печати и пропаганды в союзном нацистской Германии государстве, проводившем откровенно антисемитскую политику, Элиаде не выражал публично ни антисемитских, ни пронацистских взглядов. Некоторые комментаторы также отмечают тот факт, что много коллег и друзей Элиаде в его американские годы были евреями и ни один из них ни разу не обнаружил никаких признаков антисемитизма в поведении ученого. Несмотря на недавние решительные попытки обнаружить антисемитизм в научных трудах Элиаде, ничего очевидного установлено не было.
Личная жизнь. Одной из причин, усугубивших подозрения о прошлом Элиаде, стала его склонность частично «мифологизировать» или «беллетризировать» собственную биографию. Наиболее ясно это установлено в отношении периода, проведённого Элиаде в Индии, но, кажется, относится и к другим периодам его жизни. Порой запутанные отношения между вымыслом и реальной биографией стали очевидны в 1944 году, когда был опубликован на английском его роман 1933 года, «Майтрейи»(Maitreyi), — и отклик на него, тоже в форме романа, «It Does not Die», написанный Майтрейи Деви. Майтрейи была дочерью индийского наставника (и домохозяина) Элиаде, Сурендранатха Дасгупты, она вдохновила его на создание одноименного персонажа в романе, который преподносился как бескомпромиссно реалистичный. Главный герой романа, румынский инженер, влюбляется в бенгалийку, но теряет свою любовь после того, как раскрывается их тайная сексуальная связь. Элиаде отказали в гостеприимстве в доме Дасгупты после того, как обнаружились несколько романтические отношения между ним и Майтрейей. Детали в каждом из романов значительно расходятся, хотя оба они соответствуют исторической основе. Настоящие детали этой любовной интриги могут никогда не прояснится, и обсуждать их здесь бесполезно. Тем не менее, понятно, что разграничить биографию Элиаде и его художественное творчество не всегда легко.
Румынский ученый Ливиу Бордаш убедительно доказал, что описание Элиаде своего пребывания в Индии страдает от некоторой путаницы фактов и выдумки и в других отношениях тоже. Частично «мифологизированным» является и описание его пребывания в ашраме Ришикеш, последствия эзотерического посвящения, описание его вынужденного отъезда из Индии через три года для службы в армии и отчет о намерении в конце-концов вернуться к «пещере в Гималаях». Хотя искажение фактов и не существенно – шесть месяцев вместо действительных трёх в ашраме, преувеличенная степень посвящения в тантрические мистерии, решимость выполнить воинский долг, вместо неспособности его избежать и так далее – но этого достаточно, чтобы посеять сомнения в правдивости автобиографических деталей и в других случаях. Такое искажение может скорее запутать историю, нежели что-либо прояснить.
Теоретическое влияние. Со всем, изложенным выше, связан и вопрос о влияниях, испытанных Элиаде. Как уже сказано, он поддерживал традиции против новшеств модернизма. В марте 1938 года в Бухаресте прошла встреча между Корнелиу Кодряну и Юлиусом Эволой, идеологом итальянских фашистов и поборником идеи одной единой традиции, якобы лежащей в основе всех древних цивилизациях. Роль Элиаде в этой встрече неясна. Эвола утверждал, что именно Элиаде организовал эту встречу; Элиаде отвергал это – но всё-таки он каким-то образом принимал в ней участие и в своё время переписывался с поборниками «традиционалистской» метафизики, такими как Эвола и Ананда Кумарасвами. Некоторые комментаторы, в частности Даниэль Дюбуассон и Стивен Вассерсторм, утверждают, что именно это оказало наиболее сильное влияние на понимание религий ученым. Другие (Ливиу Бордаш, Натале Спинето, Мак Линскотт Рикеттс) привели убедительные доводы против этой точки зрения, хотя все признают, что Элиаде определенно не был чужд традиционализма. Этой же темы касается и вопрос о роли индийского опыта Элиаде в формировании его теоретической позиции. И снова ученые разделились в своих выводах. Сергиу Георге, Дуглас Аллен и Бордаш подчеркивают преобразующий эффект пребывания Элиаде на субконтиненте. С другой стороны, Рикеттс, Вильгельм Данка, Ансгар Паус и Вебстер настаивают, что мысль Элиаде ещё до этого путешествия подверглась преобразующему влиянию восточного православия.
Аспекты академической биографии. Все озвученное выше влияет на научную оценку работ Элиаде. После его смерти остался ряд вопросов, на которые даются противоположные по своему смыслу ответы. (За сведениями об ученых, изучавших жизнь и работы Элиаде, обратитесь к библиографии в конце статьи). Уточнение политических и биографических деталей, а также теоретического и культурного влияния на взгляды Элиаде оказывает сильное влияние на определение степени валидности его понятийной системы и методологии. Важно не то, относится ли предполагаемый источник терминологии Элиаде к индуизму, восточному православию или традиционалистской мысли. Важна возможность уточнения смысла понятий, основанная на точности определения их источника. Работы Элиаде не полностью проясняют смысл используемых им терминов, потому их подтекст необходимо разгадать как можно скорее. Особенно резкой критике подвергся «беллетристический» стиль прозы Элиаде, который, привлекая к его работам такое количество читателей, особенно неспециалистов, иногда размывает понятия настолько, что способствует скорее затемнению смысла, чем его пониманию. Вопрос остаётся открытым и на него возможны разные ответы: является ли анализ религий Элиаде аккуратным и последовательным, способствует ли он пониманию изучаемого объекта?
Столь же проблематичными остаются и теологические взгляды Элиаде. Хотя ранние статьи демонстрируют неожиданною доверчивость ученого в отношении достоверности сверхъестественных явлений, а поздние теоретические работы ясно показывают его понимание священного как реальной сущности, он, тем не менее, не был чужд и современного скептицизма, например, в вопросе историчности Бога (Ricketts, 1988, p. 123; Norman Girardot in Rennie, 2001). В работах, затрагивающих настолько широкий круг вопросов, может и не стоит искать последовательности, но споры по поводу теологической позиции Элиаде не прекращаются именно из-за очевидной непоследовательности. В его работах видят как скрытую теологическую программу, так и строго феноменологическое описание человеческого поведения. Так что вопрос остаётся открытым: во что верил сам Элиаде, увеличивает ли вера его значимость, как исследователя религий, или наоборот умаляет?
Близко касаются темы личной веры Элиаде и вопросы, относящиеся к природе священного и его нормативности. Что именно Элиаде воспринимал как священное? Реальную и независимую силу? Или он, скорее, описывал восприятие такой силы верующими? Нарушал ли он при этом принятые рамки, считая свои собственные наблюдения правильными, и объясняя своим читателям, во что они должны верить и как они должны поступать?
Другие подобные вопросы, поставленные работами Элиаде, касаются историзма и универсальности религии как феномена. Наиболее часто Элиаде критикуют за то, что он «не-историчен», или, возможно, «не сторонник историзма». Это означает, что его «морфология» игнорирует исторический контекст религиозных феноменов, группируя и анализируя их по внешнему сходству. Кроме того, он придает особое значение категориям «священного» без достаточных исторических оснований. Позиция Элиаде, наиболее ясно представленная в работе «Космос и история: миф о вечном возвращении» (Cosmos and History: The Myth of the Eternal Return, 1954), заключается в том, что современная оценка исторических реалий как единственного источника знаний о важности, значении, истине и силе, сама по себе является религиозной, т. е. продуктом исторического развития религий. Поэтому даже современные сторонники историзма, которые свели причинность к историческим реалиям, сами же отстаивают «религиозную» точку зрения. На этом основывается другой столь часто критикуемый тезис Элиаде: тезис об универсальности религии. Если исходить из предисловия к работе «Поиски» (The Quest», 1969), то все люди религиозны; здесь повторяется мысль о том, что священное является общей категорией человеческого сознания. В оценке этого положения мнения также расходятся. Приемлемо ли считать всех людей религиозными? Надо ли определять религию таким образом, чтобы вообще исключить возможность существования «нерелигиозных» людей? Имеет ли смысл признать активное действие «неисторических сущностей»? Эти претензии по сути редукционистские. Элиаде принимает религию (и религиозность) как ни к чему не сводимую реальность. То есть, она не может быть объяснена или определена без остатка в нетеологических терминах. Религия, таким образом, является в своём роде уникальной реальностью. Эти религиоведческие проблемы еще предстоит решить.
Обучение и институциональная подготовка религиоведов всегда будет связана с необходимостью отвечать на каждый подобный вопрос. Те, кто предпочитают воспринимать изучение религий как дело, которое ближе к социальным наукам, чем к гуманитарным, склонны избегать зависимости от эмпирически непроверяемых и, поэтому, «неисторических» концептов и понятий. Они будут готовы скорее признать дихотомию «религиозный/нерелигиозный», определяемую зависимостью или независимостью от подобных концептов и понятий. Те, кто предпочитают думать об изучении религии как о гуманитарной дисциплине, наиболее тесно примыкающей к философской и культурной антропологии, будут открыты к рассмотрению религиозных понятий и категорий как эффективных продуктов человеческой культуры, чья «историческая реальность» поэтому может быть ограничена, но, тем не менее, очевидна. В этом контексте характерное для английской науки разграничение между гуманитарными и точными дисциплинами помогает меньше, чем германоязычное различие между «гуманитарными науками» (дословно – «науками о духе», Geistwissenschaft) и «естественными науками» (дословно – «науками о природе», Naturwissenschaft). История религий Элиаде, безусловно, принадлежит к первым – по крайней мере, это признается всеми исследователями. И как бы в конечном счете не было оценено значение наследия Элиаде, рассмотрение поднятых им вопросов может только послужить совершенствованию нашего понимания религии и процессов, связанных с её изучением.
Библиография
Перечень посвященных Элиаде исследований обширен. Что касается его собственных работ, см. статью Дж. Китагавы «Мирча Элиаде». Также маленький, но достаточно содержательный список его работ приведен в «Rennie» (1996). Наиболее полная библиография на сегодняшний день содержится в трёхтомной «Biobibliografie» Мирчи Хандоки. Написанная на румынском языке, эта работа, тем не менее, может стать полезной любому читателю, так как в ней приводятся работы Элиаде на языке публикации. Следующие работы, изданные после смерти Элиаде, включают наиболее важные размышления об ученом и его работах.
Al-George, Sergiu. «India in the Cultural Destiny of Mircea Eliade». «The Mankind Quarterly» 25 (1984): 115–135. Здесь рассматривается влияние индийской мысли на Элиаде
Allen, Douglas. «Myth and Religion in Mircea Eliade». New York and London, 1998. Отдавая должное Элиаде как религиоведу, Ален сосредотачивается в основном на его нормативных утверждениях.
Bellow, Saul. «Ravelstein». New York, 2000. Несмотря на то, что данная книга является художественным произведением, достоверность изложенных в ней фактов подкрепляется тем, что ее автором является человек, бывший близким другом Элиаде, произносившим речь на его похоронах. Равельштейн, герой романа, прототипом которого скорее всего был друг Беллоу Алан Блум, постоянно потворяет, будто некий Раду Гриелеску, румынский профессор из Чикагского университета, некогда состоял в рядах Железной Гвардии.
Berger, A. «Fascism and Religion in Romania». «The Annals of Scholarship» 6 №4 (1989): 455–465.
Berger, A. «Anti-Judaism and Anti-Historicism in Eliade’s Writings». В «Tainted Greatness: Antisemitism and Cultural Heroes», под редакцией Nancy A. Harrowitz, стр. 51–74. Philadelphia, 1994. В своих ранних статьях Бергер одобрительно относится к теоретической позиции Элиаде. Тем не менее, в двух последующих статьях Бергер детально описывает своё возрастающее подозрение, что Элиаде был испорчен антисемитизмом, который пронизал его историю религий.
Cave, John David. «Mircea Eliade’s Vision for a New Humanism». New York, 1992. Рассматривая Элиаде в целом позитивно, Кейв сосредотачивается на его новом гуманизме как ключе к пониманию мышления ученого.
Culianu, Ioan P., «Geschichte der religiosen Ideen». Том 4: «Vom Zeitalter der Entdeckungen bis zur Gegenwart». Freiburg im Breisgau, Germany, 1991. Запланированная как четырехтомное издание, «History of Religious Ideas» Элиаде не была закончена до его смерти. Эта полностью немецкоязычное издание является попыткой закончить проект.
Devi, Maitreyi. «It Does Not Die: A Romance». Calcutta, 1976. Переиздание Chicago, 1994. Ответ в художественной форме на рома Элиаде «Maitreyi» (Бенгальские ночи), написанный одноимённой героиней.
Dubuisson, Daniel. «Mythologies du XXe Siecle (Dumezil, Levi-Strauss, Eliade)». Lille, France, 1993. Размышления о трёх мыслителях, заключающее, что антисемитизм Элиаде пронизывает всё его онтологическое понимание истории религий.
Duerr, Hans Peter. «Die Mitte der Welt: Aufsatze zu Mircea Eliade». Frankfurt am Main, Germany, 1984. Сборник статей об Элиаде, среди авторов Поль Рикер, Курт Рудольф, Ниниан Смарт, Уго Бьянки, Дуглас Аллен, Цви Вербловски, Томас Альтицер, Эмиль Чоран, Ион Кулиану, Мак Линскот Рикеттс, Джозеф Китагава, Адриан Марино, Эжен Симион и Матей Калинеску.
Eliade, Mircea. «Bengal Nights». Chicago, 1994. Английский перевод «Maitreyi» (1933) Элиаде. Книга представляет собою художественное описание романтических отношений Элиаде с дочерью его индийского наставника и домовладельца Сурендранатха Дасгупты.
Girardot, Norman. «Whispers and Smiles: Nostalgic Reflections on Mircea Eliade’s Significance for the Study of Religion». В «Changing Religious Worlds: The Meaning and End of Mircea Eliade», под редакцией Bryan Rennie, стр. 143–163. Albany, N.Y., 2001. Основанная на размышлениях автора о знакомстве с Элиаде, эта статья касается вопроса личной веры и честности.
Handoca, Mircea. «Mircea Eliade: Biobibliografie». В 3 частях. Bucharest, 1997, 1998, 1999. Наиболее полная из всех созданных библиография работ Элиаде.
Idinopulos, Thomas A., и Edward Yonan. «Religion and Reductionism: Essays on Eliade, Segal, and the Challenge of the Social Sciences for the Study of Religion». Leiden, Netherlands, 1994. Критические размышления различных авторов над проблемами редукционизма и взаимоотношений Элиаде, Роберта Сигала и социально-научного подхода к изучению религий.
Laignel-Lavastine, Alexandra. «Cioran, Eliade, Ionesco: L’Oubli di Fascisme». Paris, 2002. Одна из наиболее завершенных попыток доказать длительную причастность Элиаде к Железной гвардии. Несмотря на кажущуюся основательность, эта работа демонстрирует признаки предубеждения и выборочного использования источников, а потому её называют «крайне дискуссионной» даже критики Элиаде.
McCutcheon, Russell T. «The Myth of the Apolitical Scholar». «Queen’s Quarterly» 100 (1993): 642–646. Размышления о биографии Элиаде и его притязаниях на «аполитичный» статус. Каковы последствия принятия «аполитичных» взглядов Элиаде?
McCutcheon, Russell T. «Manufacturing Religion: The Discourse on Sui Generis Religion and the Politics of Nostalgia». New York, 1997. Образец посмертной критики Элиаде, направленной, в особенности, на своеобразии религии как феномена.
Nagy-Talavera, Nicholas. «The Green Shirts and the Others: A History of Fascism in Hungary and Romania». Iasi, Oxford, and Portland, Ore., 2001. Общая история венгерского и румынского радикального национализма, особенно «Зеленых Рубашек», то есть Железной гвардии Кодряну.
Olsen, Carl. «The Theology and Philosophy of Eliade». New York, 1992. Попытка оценить анализ религий Элиаде через выявление его собственной теологии и философии. Олсен концентрируется на символизме поиска центра и поиске Элиаде его собственного центра.
Paden, William. «Before the Sacred became Theological: Rereading the Durkheimian Legacy». В «Religion and Reductionism: Essays on Eliade, Segal, and the Challenge of the Social Sciences for the Study of Religion», под редакцией Thomas A. Idinopulos и Edward Yonan, стр. 198–209. Leiden, Netherlands, 1994. Пэйден утверждает, что понятие священного у Элиаде ближе к понимания Дюркгеймом священного как свойства человека, чем к сверхъестественному священному Рудольфа Отто.
Paus, Ansgar. «The Secret Nostalgia of Mircea Eliade for Paradise: Observations on Method in the Study of Religion». «Religion» 19 (1989): 137–150. В восприятии Элиаде как «светского мистика», Паус видит влияние восточного православия.
Rennie, Bryan. «Reconstructing Eliade: Making Sense of Religion». Albany, N.Y., 1996. Попытка уточнить категории Элиаде и объяснить их широко распространённое недопонимание. Это касается вопросов антисемитизма, скрытой теологической позиции и отношения к истории.
Rennie, Bryan. «Changing Religious Worlds: The Meaning and End of Mircea Eliade». Albany, N.Y., 2001. Антология статей англоязычных ученых, как критично относящихся к Элиаде, так и благоволящих ему, включающая ранее не публиковавшийся короткий рассказ Элиаде и отрывки из его индийских дневников.
Rennie, Bryan. «Review of «Journal, 1935–1944: The Fascist Years», by Mihail Sebastian». «Religion» 32, №2 (2002): 172–175.
Rennie, Bryan. «Religion after Religion, History after History: Postmodern Historiography and the Study of Religions». «Method and Theory in the Study of Religion» 15, №3 (2003): 68–99. Размышления над современным пониманием проблем историографии, включая ответ на критику Элиаде Стивеном Вассерстормом.
Rennie, Bryan. «The International Eliade». Albany, N.Y., 2005. Собрание эссе неанглоязычных ученых, включая размышления над многими неясными вопросами ученой работы Элиаде и его деятельности с 1944-го года.
Ricketts, Mac Linscott. «Mircea Eliade: The Romanian Roots», 1907–1945. Т.1 и 2. New York, 1988. Эта биография, написанная на основании тщательных исследований первой половины жизни Элиаде, раскрывает большинство исторических деталей, вокруг которых позже и развернулись дискуссии.
Ricketts, Mac Linscott. «Former Friends and Forgotten Facts». Norcross, Ga., 2003. Сборник статей, подробно исследующих неточности в критике Элиаде.
Ries, Julien, и Natale Spineto, изд. «Esploratori del pensiero umano. Georges Dumezil e Mircea Eliade». Milan, 2000, pp. 201–248. На французском: «Deux explorateurs de la pensee humaine: Georges Dumezil et Mircea Eliade». Turnhout, Belgium, 2003. Сборник статей о Дюмезиле и/или Элиаде. Работы Дугласа Аллена и Мак Линскота Рикеттса приведены на английском, тогда как других авторов – на итальянском иди французском. Стоит упомянуть таких авторов, как Натале Спинето, Роберто Сканьо, Джульен Риес, Натале Террин и Мирчи Хандока.
Sebastian, Mihail. «Journal: 1935–1944». Chicago, 2000. Интересная точка зрения на динамику антисемитизма в Румынии 1930-х, «Journa»l Себастьяна даёт альтернативную версию развития личности Элиаде.
Simion, Eugen. «Mircea Eliade: A Spirit of Amplitude». New York, 2001. Детальный анализ литературных трудов Элиаде президентом Румынской Академии, также являющимся профессором румынской литературы в Сорбонне.
Smith, J. Z. «Imagining Religion: From Babylon to Jonestown». Chicago, 1982.
Smith, J. Z. «To Take Place: Toward Theory in Ritual». Chicago, 1987.
Smith, J. Z. «Map Is Not Territory: Studies in the History of Religions». Chicago, 1993.
Smith, J. Z. «Relating Religion: Essays in the Study of Religion». Chicago, 2004. Хотя почти все общие работы по истории религий упоминают Элиаде, эта работа Дж. Смита особенно вдумчива и критична, хотя и не является специальным исследованием всего комплекса наследия Элиаде.
Spineto, Natale, изд. «Mircea Eliade, Raffaele Pettazzoni, L’Histoire des religions a-t-elle un sens?» Correspondance 1926–1959. Paris, 1994. Эта книга представляет собою важный взгляд на мысль Элиаде через его длительную переписку с итальянским историком религий.
Strenski, I. «Mircea Eliade: Some Theoretical Problems». В «The Theory of Myth: Six Studies», под редакцией Adrian Cunningham, стр. 40–78. London, 1973.
Strenski, I. «Love and Anarchy in Romania». «Religion» 12 №4 (1982): 391–404.
Timus, Mihaela и Eugen Ciurtin. «The Unpublished Correspondence between Mircea Eliade and Stig Wikander(1948–1977)». В четырех частях: «Arch.vs: Etudes D’Histoire des Religions» 4, №3 (2000): 157–185; 4, №4 (2000): 179–208; 5, №№3–4 (2001): 75–119; 6, №№3–4 (2002): 325–394. Это важное дополнение к изучению жизни и мысли Элиаде, пусть оно и публиковалось в румынском журнале ограниченного тиража.
Turcanu, Florin. «Mircea Eliade: Le Prisonnier de l’Histoire». Paris, 2003. Детальная и основанная на глубоких исследованиях, биография, охватывающая всю жизнь Элиаде и избегающая большинства дискуссионных предрассудков книги Laignel-Lavastine.
Volovici, Leon. «Nationalist Ideology and Antisemitism: The Case of Romanian Intellectuals in the 30s». New York, 1991. Хотя Воловичи и не является специалистом по Элиаде, эта работа ясно показывает источники подозрений, направленных против него.
Wasserstrom, Steven. «Religion after Religion: Gershom Scholem, Mircea Eliade, and Henri Corbin at Eranos». Princeton, N.J., 1999. Веская, хорошо написанная работа, суммирующая мнения историков религий, принимавших участие в конференциях общества Эранос. Эта работа демонстрирует некоторую искусственность аргументов, подтверждающих антисемитизм Элиаде.
Webster, A. F. C. «Orthodox Mystical Tradition and the Comparative Study of Religion: An Experimental Synthesis». «Journal of Ecumenical Studies» 23 (1986): 621–649. Вебстер поднимает вопрос роли восточного православия в понимании Элиаде религий. Надеемся, эта тема привлечёт и дальнейшие исследования.
Брайан Ренье (2005)