Марк Юргенсмайер. НЕНАСИЛИЕ / Пер. с англ. И.С. Анофриев

Можно сказать, что почти в каждой религиозной традиции наличествует запрет на отнятие человеческой жизни. Библейская заповедь «Не убивай» (Исх. 20:13)[1], считающаяся непреложной в иудаизме и христианстве, отражается в Новом Завете (Мф. 5:21) и, кроме того, в Коране: «Не убивайте душу, которую запретил Аллах» (6:151). В буддийской традиции первое из Пяти правил обучения, которые считаются частью Восьмеричного Пути праведной жизни, касается запрета убийства. В джайнских текстах утверждается, что «если кто-либо отнимает жизнь … его грех увеличивается» (Сутра—кританга 1.1); то же самое суждение мы встречаем в индуистской литературе: «…убиение живых существ несовместимо с пребыванием на небесах» (Законы Ману 5.48).

Несмотря на то, что религиозные традиции согласны друг с другом относительно аморальности убийства, существует значительное количество внутренних и внешних разногласий по поводу нескольких ключевых моментов: 1) как именно оправдывается запрет на отнятие жизни; 2) при каких обстоятельствах этот запрет можно обойти; 3) должен ли применяться этот запрет в отношении каждого живого существа; 4) подразумевает ли он непричинение иного вреда, кроме физического; 5) насколько существенным и важным этот запрет считается в каждой конкретной традиции.

Сравнительное исследование представлений о ненасилии затрудняется также и тем, что в каждой культуре и в каждом столетии используются разные понятия для обозначения ненасильственных поступков и установок. Термины «пацифизм» (pacifism) и «ненасилие» (nonviolence) – неологизмы в английском языке. Слово «ненасилие» является переводом санскритского слова «ахимса» (букв. «непричинение вреда»); оно вошло в разговорный английский только в XX веке в связи с популярностью Мохандаса Ганди и его подхода к решению конфликтов. Эта концепция имеет соответствия в религиозных традициях всего мира, хотя полнота ее значения, безусловно, раскрывается только в индийских религиях.

В нижеприведенном обзоре концепций ненасилия в религиях мира мы будем рассматривать это понятие в трех основных смыслах:

1. Ненасилие как внутреннее состояние или установка на мирное поведение и почитание жизни. Этот смысл непосредственно реализуется в джайнизме, буддизме и индуизме в понятии ахимсы. Схожие установки можно обнаружить в некоторых африканских и американских племенных обществах и в некоторых христианских общинах (например, у квакеров).
2. Ненасилие как идеал социальной гармонии и мирного существования. Ненасилие в этом понимании реализуется в древнееврейском термине шалом и исламском салам. Кроме того, в Древней Греции некоторые боги, например Деметра или Аполлон, являли собой преимущества мирного существования. Этот же смысл заложен в образах прекрасного будущего в христианской традиции и в некоторых племенных религиях.
3. Ненасилие как способ реакции на конфликтную ситуацию. Имеется в виду ненасильственное отношение к своим противникам, даже если они находятся в положении угнетателей. Этот смысл подразумевался в христианской концепции жертвенной любви, примерах мученичества в иудаизме и методе ненасильственного конфликта Ганди.

Древняя Индия. В Ведический период индийской истории представление о ненасилии фактически не существовало. Культура этого времени основывалась на ценностях военного общества, что обуславливало, например, повсеместное употребление животных в пищу и использование их в ритуалах жертвоприношений. Ведические повествования о богах изобилуют описаниями сцен насилия, ярости и битв; таким же образом боги описываются в великих эпических поэмах.

Первое упоминание о ненасилии как моральной добродетели содержит Чхандогья-упанишада (3.17.4): использованное здесь слово «ахимса» означает самопожертвование и самоограничение. Позднее, в Йога-сутре соблюдение ахимсы предъявляется как обязательное требование к каждому, кто желает быть допущенным к практике йоги. В процессе своего дальнейшего развития представление о ненасилии оказывается связанным с другой важной концепцией Упанишад — верой в карму, предполагающей, что совершенные человеком поступки и используемые им установки поведения окажут влияние на статус и форму его следующего рождения. При этом действия и установки, направленные на уничтожение чужой жизни оказывают особенно отрицательное влияние. В таком виде концепция ахимсы в VI в. до н.э. становится важной составной частью учений оппозиционных официальному брахманизму наставников: Махавиры, фактического основателя джайнизма, и Сиддхартхи Гаутамы.

Джайнское учение. Значение, которое джайны придают ненасилию, объясняется особым отношением к кармическому закону: любое убийство, даже случайное, становится серьезным препятствием на пути к достижению кармической чистоты. По этой причине благочестивые джайны закрывают повязкой нижнюю часть лица, чтобы случайно не вдохнуть и, следовательно, убить самых маленьких насекомых. С этой же целью при ходьбе они специальной метелкой расчищают перед собой дорогу. Кроме того, все джайны придерживаются строгой вегетарианской диеты. Растения, конечно, тоже считаются живыми существами, но употребление некоторых видов влечет за собой особенно неблагоприятные кармические последствия, поэтому джайны исключают их из своего рациона. Джайнские монахи, соблюдающие большее количество запретов, нежели миряне, доводят идеал ахимсы до логического конца: они завершают свою жизнь, отказываясь от любой пищи.

Буддизм. Буддийский идеал ахимсы (даже в том виде, в каком ему следуют монахи) не столь ригористичен, как джайнский. Для буддистов намерение важно в той же степени, что и деяние. Поэтому традиционные буддийские учения говорят о пяти необходимых условиях, каждое из которых должно наличествовать, дабы человек был признан виновным в отнятии чужой жизни: 1) объект деяния непременно должен быть живым; 2) убийца должен знать, что объект действительно является таковым; 3) убийца должен иметь намерение убить; 4) должен произойти сам факт убийства; 5) объект деяния обязательно должен умереть.

Запрет на отнятие чужой жизни в буддизме может быть смягчен, если деяние можно охарактеризовать в соответствии со всеми условиями, кроме третьего. Например, многие буддисты будут есть мясо до того момента, пока у них не появится намерение убить животное, предназначенное в пищу, или они сами будут участвовать в процессе убийства этого животного. Использование оружия для защиты — даже на войне — всегда оправдывалось на том основании, что этот вид насилия считается реакцией на чужое деяние, а не происходит из личного намерения. Однако, буддизм запрещает насильственные действия в целях военно-политической экспансии. Вероятно, именно по этой причине Ашока, один из величайших правителей-буддистов, начинает следовать идеалу ненасилия только после завершения серии кровопролитных войн. В первой половине III в. до н.э. он расширяет свое изначально небольшое царство (территория современного штата Бихар) за счет завоевания большей части полуострова Индостан. Только оказавшись на вершине могущества, Ашока превращает принцип ненасилия в одну из основ своего правления. Даже в современных буддийских странах, например — в Таиланде, где монархия является одновременно религиозным и политическим институтом, существуют определенные расхождения между необходимостью подчиняться требованиям политической власти и следованием принципу ненасилия. В странах вроде Китая или Японии, где буддизм входил в тесное соприкосновение с местными религиозными традициями, самые строгие предписания соблюдаются только монахами, в политической же практике для оправдания насильственных методов можно прибегнуть к другим учениям (конфуцианству или синтоизму). Китайская культура оказалась восприимчивой к буддистскому идеалу ненасилия во многом благодаря тому, что местные философские традиции разрабатывали схожие идеи. Даосская концепция у-вэй (букв. «недеяние») созвучна идеалу мирного, не агрессивного существования, предполагаемого понятием «ахимса».

Ненасилие в средневековой и современной Индии. После возникновения буддизма (и во многом благодаря его влиянию) концепция ненасилия становится весьма популярной среди индусов; при этом она оказывается в тесной связи с двумя важными практиками: вегетарианством и почитанием коровы. Некоторые исследователи полагают, что почитание коровы представляет собой рудимент древней индийской религии богини природы. Однако в более поздней, собственно индуистской интерпретации почитание коровы символизирует бережное отношение ко всем живым существам, то есть ненасилие. Тем не менее, вопреки популярности этой концепции политическая история Индии в основном повествует о деяниях правителей-воинов, принадлежащих, как правило, к воинскому сословию (кшатрия), главной добродетелью которой (дхарма) считалась доблесть в бою.

Ненасилие в политическую сферу впервые привносит Мохандас Ганди (1869-1948). Совмещая ненасилие с традиционными формами протеста (дхарна — всеобщая стачка), Ганди превращает движение ненасильственного несотрудничества в мощный политический инструмент. Ганди использовал ненасилие таким же образом, как оно традиционно применялось в индийских деревенских советах (панчаят) при выработке решений, устраивающих всю общину. Это позволило ему создать совершенно новый метод разрешения конфликтов, который он назвал сатьяграха («истинная сила»). Этим словом он обозначал как свою борьбу за независимость Индии, так и способ улаживания разногласий в повседневной жизни.

Ганди настаивал на абсолютной значимости ненасилия, при этом допуская определенные исключения. Насилие оправдывалось, если оно применялось для того, чтобы препятствовать напавшему разбойнику или насильнику; убийство разрешалось, если его целью становилось дикое животное или человек со злыми намерениями, несущие вред и угрозу сельской общине. Ганди не скрывал, что предпочитает насилие трусости и что борьба за истину для него важнее, чем строгое следование идеалу ненасилия. Тем не менее, Ганди считал ненасилие одним из способов поиска истины. С его точки зрения, любая форма принуждения или запугивания считается насилием, которое следует презирать.

Насилие в индуизме и сикхизме. Устойчивость насильственных установок в общественной жизни Индии является лучшим свидетельством того, что методы Ганди были приняты далеко не единогласно даже в его родной стране. Возглавляемое Ганди движение за независимость Индии так или иначе допускало насильственные акты. Имеются в виду действия бенгальских националистов, вдохновляемых образом Дурги — богини, которой приписывали огромную разрушительную силу. После обретения независимости Индии воинствующие индуисты совершали вооруженные нападения на своих старых мусульманских противников. Подобное нападение стоило жизни даже самому Ганди (1948 г.).

Убийство премьер-министра Индии Индиры Ганди в 1984 году также имело религиозную подоплеку. Госпожа Ганди была убита членом общины сикхов в ответ на то, что она санкционировала ввод войск на территорию сикхского Золотого храма. Однако, основы учения сикхизма вовсе не призывают к насилию: биографии духовных наставников XVI и XVII вв., считающихся основателями этой религии, изображают настолько мягкие характеры, что сам Махатма Ганди, по его собственному признанию, постоянно вдохновлялся ими. Однако, со временем сикхизм распространился среди воинственной этнической группы джатов; позднее сикхи втягиваются в кровавые столкновения с моголами, британцами и другими индийскими правителями. Ядром общины сикхов считается так называемое «войско верных», символом которого является обоюдоострый меч.

Библейский иудаизм. Западные религиозные традиции в не меньшей степени, нежели восточные, оказываются склонны комбинировать насильственные и мирные образы божественного. Как и в индийских религиях, чем древнее образ божества, тем более воинственным он оказывается. «Господь муж брани» сказано в Исх. 15:3. Бог бескомпромиссно истребляет своих врагов, что наглядно демонстрирует, сколь яростным воителем Он мог представляться своим почитателям.

В более поздних произведениях древнееврейской религиозной литературы этот образ приобретает более мирные черты, а некоторых отрывках о воинственности и военной атрибутике и вовсе говорится с пренебрежением (см. Пс. 19, 29, 32, 146; Ис. 30). Так, например, царь Давид не достоин строить Храм в Иерусалиме, поскольку в прошлом он пролил много крови (1 Пар. 28:2-3). Пророческие видения, описывающее, как народы в будущем «перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы» (Ис. 2:4) и «не будут более учиться воевать» (Мих. 4:3), являются одними из самых ярких выражений пацифизма, которые только можно найти в религиозной литературе мира.

Еще более убедительно выглядит возрастающая частота упоминания слова «мир» (евр. shalom), которое чаще всего встречается в пророческой литературе — особенно в книгах Исайи и Иеремии. Этот термин обозначает не только противоположность войне, но и господство духа благополучия и гармонии. Таким образом, древнееврейский шалом в чем-то подобен индийской ахимса, особенно — в смысле отсутствия агрессивных намерений.

Раввинистический и современный иудаизм. Развитие концепции shalom продолжается в текстах Вавилонского Талмуда. Кроме того, здесь же разрабатывается ряд этических ограничений применения насилия. В межличностных отношениях ненасилие приветствуется даже тогда, когда агрессивная реакция провоцируется специально. Если кто-то на вас нападает, то некий живший в IV веке раввин[2] советует: «пусть ты будешь убит, но не убивай его» (Псахим, 25b). На государственном уровне ведение военных действий допускается, но при этом раввины различают войны «религиозные» и «прочие». Первые ведутся в силу морального или религиозного долга — чтобы защитить веру или сокрушить врагов Господа. Все это противопоставляется войнам ради расширения политического влияния; подобные конфликты оправданы только в том случае, если причиной их служат благородные цели.

В течение раввинистического периода иудейские общины занимались разработкой способов самозащиты и сопротивления — индивидуального и коллективного. Конфронтация с римскими властями предполагала не только вооруженную борьбу (вроде восстания Маккавеев (166-164 гг. до н.э.) против господства Селевкидов), но и ненасильственный протест. Примером последнего может послужить сопротивление евреев всем попыткам императора Калигулы установить в Иерусалимском Храме собственную статую в образе Зевса в 40 г. н.э. Хотя оборона восставшими иудеями крепости Масада в 73 г. н.э. и является примером насильственных действий, это событие также свидетельствует и о высокой степени религиозной солидарности, нашедшей выражение в акте массового самоубийства защитников. Во время восстания Бар Кохбы (132-135 гг.) мы также встречаем примеры пассивного сопротивления, одним из проявлений которого является мученичество за веру.

Концепция мученичества (киддуш ха-шем — «освящение имени [Бога]») фундаментальна для еврейской традиции ненасильственного сопротивления. Понятие киддуш ха-шем означает, что человек, почитающий божественную волю, должен оставаться непоколебимым в ее свидетельстве ценой собственной жизни. Наиболее авторитетные раввины II в. н.э. определили три греха, которых следует избегать даже под угрозой смерти: идолопоклонство, нечистота и убийство. В более широком смысле от иудея требуется пожертвовать жизнью всякий раз, когда его вынуждают отречься от основ его веры.

Во времена политических преследований иудеи, не взирая на опасность для жизни, оказывали героическое сопротивление и исповедовали свою веру, вдохновляясь идеалом киддуш ха-шем. Хорошим примером может послужить деятельность испанской инквизиции во второй половине XV века. В это время иудеи, понуждаемые к принятию христианства, продолжали втайне исповедовать иудаизм, фактически подвергаясь гонениям за попытки ненасильственного сопротивления. В XX веке, в условиях политики нацистского геноцида, евреи применяли методы как вооруженного, так и ненасильственного сопротивления. Самый распространенный способ реагирования на действия нацистов, особенно среди ортодоксальных иудеев, как раз и предполагал киддуш ха-шем: евреи встречали своих врагов исполненные достоинства и веры, предпочитая смерть малейшей уступке своим мучителям.

Раннее христианство. Мученичество также являлось одной их характерных черт раннего христианства. Отчасти это объяснялось тем, что акт мученичества уподоблялся искупительной жертве Иисуса. Однако, даже среди современных христиан существуют разногласия по поводу того, должен ли каждый член христианской общины реализовывать идеал жертвенной любви Христа (агапэ) в самых крайних его проявлениях? Те, кто действительно считал так, ожидали, что обещанное Евангелиями мирное царство Божье создастся непосредственно в этом мире. Поэтому сторонники этой идеи буквально воспринимали призыв Иисуса к ненасильственному решению всех распрей: «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас» (Мф. 5:44).

Ранние отцы церкви, включая Тертуллиана и Оригена, утверждали, что христианам запрещено отнимать человеческие жизни. На этом основании христиане отказывались служить в римской армии, чему препятствовало также и то, что легионеры должны были приносить обязательную присягу перед императорскими богами. Последнее обстоятельство христиане рассматривали как идолопоклонство.

Когда в IV веке император Константин фактически превращает христианство в государственную религию, представления о ненасильственном существовании претерпевают серьезные изменения и, кроме того, начинает создаваться концепция справедливой войны. Эта идея, предложенная Цицероном и много времени спустя развитая Амвросием Медиоланским и Августином, оказала огромное влияние на социальную мысль христианства. Однако, она довольно быстро морально дискредитировала себя, поскольку ей оправдывались сомнительные военные авантюры и жесточайшие преследования религиозных (главным образом, еретиков) и других меньшинств. В конце концов в XIII веке Фома Аквинский был вынужден утверждать, что любая война греховна, даже если иногда она ведется по справедливой причине.

Пацифистские христианские движения. Периоды среднего и позднего средневековья отмечены возникновением сразу нескольких «пацифистских» движений ориентированных на этику любви в том виде, в каком Иисус дал ее в Нагорной проповеди. Одной из первых групп этого толка оказалась община вальденсов во Франции и Северной Италии. Ее основатель Пьер Вальдо в 1170 г. посвятил себя жизни в бедности и простоте; при этом он навсегда отказался брать в руки оружие. Несмотря на то, что Вальдо оказался отлучен от церкви, он, по всей видимости, оказал определенное влияние на молодого Франциска Ассизского. Основанный Франциском монашеский орден со временем усвоил многие положения учения Вальдо. Схожие идеи проповедовались в XIV веке в Англии Джоном Уиклифом и его последователями лоллардами. В следующем столетии участники движений гуситов и таборитов в Чехии также провозгласили отказ от всех форм насилия, что впоследствии сделали и их преемники — моравские братья.

Реформация в Германии послужила новым стимулом для всех несогласных с компромиссным отношением Католической Церкви к так называемой политической необходимости применения военной силы. В первой половине XVI в. от цвинглианской ветви швейцарской реформации откалываются анабаптисты. Причиной разногласий были вопросы практиковавшимися анабаптистами крещения в сознательном возрасте и радикального пацифизма. В конце этого же столетия аналогичную учение начинает исповедовать Менно Симмонс и его голландские последователи. По трагической иронии судьбы многие анабаптисты и меннониты преследовались представителями других протестантских направлений как еретики и приговаривались к сожжению именно за свой пацифизм.

Вероятно, самым известным протестантским пацифистским движением является общество Друзей (квакеры), основанное в Англии в 1649 году Джорджем Фоксом. Ненасильственная этика этого радикального пуританского движения основана на представлении о том, что в каждом человеке есть искра божественной природы, что делает любую жизнь священной. Именно по этой причине колониальный лидер Уильям Пенн, квакер по исповеданию, отказался использовать оружие в своих конфликтах с американскими индейцами, что в итоге позволило ему основать мирное поселение, поддерживавшее добрые отношения с аборигенами.

Некоторые христианские пацифистские движения XIX и XX веков (например, Свидетели Иеговы), обязаны своим существованием активной деятельности предшествующих групп и течений, о которых мы рассказали выше. Другие же вдохновлялись традициями западного гуманизма и восточной пацифистских учений. Особенно большой популярностью в XX веке пользовались идеи Мохандаса Ганди. На самого же Ганди большое влияние оказали именно христианские пацифисты, включая русского писателя и мыслителя Льва Толстого, и христианские социальные активисты американцы Кирби Пэйдж, Кларенс Марш Кейс и Абрахам Мюст. Самая большая пацифистская христианская организация современности — Союз поборников примирения (Fellowship of Reconciliation) – была основана в Англии в 1914 г. После двух мировых войн призывы к ненасилию озвучили также Ватикан и Всемирный совет церквей. В США середины XX столетия христианские пацифистские идеи играли существенную роль в ненасильственном движении Мартина Лютера Кинга за расовое равноправие, в движении против участия Америки во Вьетнамской войне и в борьбе против увеличения ядерных арсеналов мировых лидеров. Однако, призывы к ненасилию со стороны так называемых христианских «ядерных пацифистов» фактически сводятся к запрету применения ядерного оружия. С точки зрения этой группы, разрушительная мощь этого вида оружия попирает все традиции вооруженной защиты в ходе «справедливой войны».

Ислам. В исламе концепция ненасилия не разрабатывалась столь же тщательно, как в других религиозных традициях, однако мы все-таки можем провести определенные параллели. Например, мусульманская концепция мира – салам – играет туже роль, что и шалом в иудаизме: она представляет идеал гармоничного социального существования. То есть при решении конфликтов исламские общины уделяют особое внимание рассудительности и посредничеству, дабы внутриобщинные разногласия не перерастали столкновения с применение насилия.

Однако, в определённых обстоятельствах исламский закон дозволяет использование насильственных методов: внутри общины это означает наложение суровых наказаний (вплоть до смертной казни), а за ее пределами – победа над врагами веры. Второе значение принято связывать с термином джихад, который буквально означает «усилие» и часто переводится как «священная война». Концепция джихада использовалась для оправдания захвата мусульманскими владыками неисламских территорий. Однако, с точки зрения мусульманского права, джихад не предполагает и не оправдывает насильственных методов обращения в ислам; правомерными признаются только те случаи принятия ислама, которые произошли ненасильственно — вследствие разумного убеждения или «перемены сердца». По этой причине к немусульманскому населению в исламских странах всегда относились терпимо. Например, часто отмечается, что положение еврейских общин в мавританской Испании было более комфортным, чем при последующем владычестве христианских монархов.

Последователи мусульманского мистицизма (суфии) периодически выступали против традиционных трактовок джихада. В суфизме этот термин применялся, главным образом, для обозначения внутренней борьбы («великий джихад») добра и зла, идущей внутри каждого человека. Более того, в исламе существовали чисто пацифистские направления — Мазийария и Ахмадия. В XX веке проживающие на северо-западе Индии мусульмане-пуштуны, направляемые соратником Ганди Абдулом Гаффар-ханом, предприняли ненасильственную кампанию за независимость от британского владычества. При подобных обстоятельствах мусульмане предпочитали использовать методы ненасильственного несотрудничества и свидетельства веры даже под угрозой смерти — то есть той формы мученичества , которую мы можем обнаружить в иудейской и христианской традициях.

Библиография 

Общий обзор концепций ненасилия в крупнейших религиозных традициях мира см. в Ferguson, John. War and Peace in the World‘s Religions (New York, 1977). О способах практического применения ненасильственных методов в решении религиозных конфликтов см. Cregg, Richard B. The Power of Non-Violence (Philadelphia, 1934) in The Quite Battle: The Writings on the Theory and Practice of Nonviolence, (Chicago, 1963) edited by Mulford Q. Sibley, а также Sharp Gene. The Politics of Nonviolent Action, 3 vols. (Boston, 1973-1980).

Другие работы посвящены конкретным религиозным традициям. О концепции ахимса в Древней Индии см. Brown Norman W. Man in the Universe: Some Continuities in Indian Thought. (Berkeley, 1966); в раннем буддизме см. Ruegg David S. “Ahimsa and vegetarianism in the History of Buddhism” in Buddhist studies in Honour of Walpola Rahula, edited by Somaratna Balasooriya et al. (London, 1980); в джайнской традиции см. Jaini Padmanabh S. The Jaina Path of Purification (Berkeley, 1979). Дальнейшее развитие ахимсы в буддизме описано в книгах King Winston L. In the Hope of Nibbana: An Essay on Theravada Buddhist Ethics (LaSalle, Ill., 1964) и Tambiah Stanley J. World Conqueror and World Renouncer: A Study of Buddhism and Polity in Thailand against a Historical Background (Cambridge, 1976). Ненасильственные методы Махатмы Ганди описываются в Bondurant Joan. Conquest of Violence: The Ghandian Philosophy of Conflict (Princeton, 1958) и в моей книге Ghandhi’s Way: A Handbook of Conflict Resolution (Berkeley, Calif., 2003).

Библейским концепциям ненасилия посвящена книга Dakin Martin D. Peace and Brotherhood in the Old Testament (London, 1956). Ненасилие в раввинистической мысли рассматривается в нескольких работах, среди которых стоит отметить Glatzer Nahum N. “The Concept of Peace in Classical Judaism” в его книге Essays in Jewish Thought (University, Ala., 1978) и Neher Andre. “Rabbinic Adumbrations of Non-Violence”, in Rationalism, Judaism, and Universalism, edited by Raphael Loewe (London, 1966). Иудейский отклик на деятельность Ганди в период Второй мировой войны опубликован в Magnes Judah L. “A Letter to Ghandi” in Modern Jewish Thought: A Source Reader, edited by Nahum N. Glatzer (New York, 1977).

Полезным источником по концепциям ненасилия в христианстве является книга War and the Christian Conscience: From Augustine to Martin Luther King, Jr., edited by Albert Marrin (Chicago, 1971), а также замечательная серия кратких очерков, опубликованная в книге Nuttal Geoffrey. Christian Pacifism in History (Oxford, 1958). Превосходный обзор обсуждения ненасилия в современной христианской этике можно найти в книгах Childress James F. Moral Responsibility in Conflicts (Baton Rouge, 1982) и Miller Robert William Nonviolence: A Christian Interpretation (London, 1964). Мусульманский взгляд на ненасилие представлен в Khadduri Vajid. War and Peace in the Law of Islam (Baltimore, 1955). Комментарии на высказывания авторитетов мусульманского права о мире и ненасилии см. в Schroeder Eric. Muhammad’s People. (Portland, Maine, 1955).

Марк Юргенсмайер

Энциклопедия религии (1987 и 2005)

Краткая русскоязычная библиография

Принципы ненасилия: классическое наследие. М., 1991; Этика ненасилия: материалы международной конференции. М., 1991; Кинг М.Л. Любите врагов ваших // Вопросы философии. 1992, №3, с. 66–71; Ненасилие: философия, этика, политика. М., 1993; Сах Сварнкар М. Философские истоки концепции ненасилия в древних культурах Индии и Китая. М., 1994; Нгуен Чи Т. Проблемы насилия и ненасилия в религиях Запада и Востока // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 1997, №1, с. 88–104; Насилие и ненасилие: философия, политика, этика; Идея ненасилия в XXI веке: Сборник научных докладов. Пермь, 2006.

Подготовлена Павлом Костылевым, 2014