Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов-2011»
Коростиченко Е.И.
Ритуал чод: история, структура, коммуникативное значение
В этой работе будут рассмотрены версии происхождения тибетского ритуала чод, история его распространения в Тибете, а также сущность и психологические аспекты практики чод как примера мистической коммуникации адепта со сверхъестественными силами. Обычно в тибетском буддизме формально выделяют четыре школы: ньингма, кагью, сакья и гелуг, однако помимо них в Тибете существует и другие традиции, которые, с точки зрения тибетцев, не противоречат учению Будды. Не противоречит ему, как считается, и традиция чод.
Исследователи чод на сегодняшний день пока что не достигли согласия по вопросу происхождения этой традиции. Большинство исследователей полагают, что чод восходит к буддийским источникам: «К примеру, в “Большой поэме” Брахмана Арьядевы есть указания на то, что к X веку чод уже существовал в виде целостной системы, сочетающей философию Праджняпарамиты с особыми методами медитации и практическими наставлениями по их применению в повседневной жизни» [5:19]. Гой Лоцава, автор «Синей летописи» — важного источника по истории тибетского буддизма, — пишет: «Это учение получило такое название, поскольку приверженцы системы чод следовали философскому учению Праджняпарамиты» [1:514], данному самим Буддой и переданной индийцу Дампе Сангье, который принес его на территорию Тибета в XI веке, где и появились впоследствии две линии преемственности: мужской и женский чод.
Также Гой Лоцава в этой работе говорит об этимологии слова «чод»: «тибетское слово SPyod (с санскрита гочара) означает «практика». Существуют и другое объяснение этого слова, отражающее сущность этого ритуала. Большинство исследователей считают, что слово «чод» (gcod) означает «отсечение», а точнее — отсечение личных привязанностей, которые приводят к омрачению сознания: «пустотным воззрением отсекается корень сансары» [3:10]. Это определение часто приводится тибетскими комментаторами, так как оно объемлет сущность понимания «чод», основанного на Праджняпарамите: «Итак, отсечение корня самого ума, отсечение пяти омрачающих ядов, отсечение крайностей и измышлений в медитации, отсечение тревоги, надежд и страхов в действиях, а также отсечение гордыни составляют истинный смысл практики чод, поскольку все это есть отсечение («чод па»)» [5:49].
Однако существует и другая позиция в трактовке происхождения чод, сводящая эту практику к автохтонному тибетскому шаманизму. Наиболее известными приверженцами этой версии были феноменолог религии Мирча Элиаде, переводчик «Тибетской книги мертвых» Эванс-Венц, знаменитая путешественница по Тибету Александра Дэвид-Неел.
Среди различных традиций чод, возникших в Индии и Тибете, таких как ньингмапинская традиция чод, основанная на текстах терма Падмасамбхавы из цикла «Отсечение иллюзий», «Единый вкус» Наропы, традиция чод женской линии передачи Мачиг Лабдрон (1055-1153) занимает особое положение, как в философском отношении, так и с точки зрения практических методов. «Именно Мачиг Лабгьи Донма оформила чод как превосходнейшие наставления для накопления заслуг через подношение своего тела в жертву» [3:13] – имеется в виду, в жертву демонам.
Система Мачиг объединяет в себе философию Праджняпарамиты, тантрические наставления, исходящие от Арья Тары с медитативным опытом самой основательницы традиции. Таким образом, «искусно соединив три учения, а именно линию Сутры, Тантры, союза Сутры и Тантры, Мачиг Лабдрон основала единый метод, назвав его “чод Махамудры”, или “Отсечение демонических объектов”» [5:19].
Последователи системы чод принимают теорию Пустотности (суть Праджняпарамиты), которая означает: «во-первых, отказ от концепции реальности дхарм, которые составляют индивидуальный поток сознания личности (сантана), и, во-вторых, неприятие представления о реальности и материальности других живых существ» [1:514]. Помимо учения о пустоте, адепты должны следовать следующим духовным предписаниям: воспитывать в себе сострадание ко всем живым существам (бодхичитту), соблюдать обеты бодхисаттвы, действовать в соответствии с данным словом, т.е., избегать необдуманных действий и не допускать нарушения обетов, которые были приняты.
Известный итальянский тибетолог Джузеппе Туччи в своем фундаментальном труде «Религии Тибета», уделяя особое внимание традиции чод, отмечает, что «это учение признается и другими школами, отличающимися от чод и в теории, и в практике» [4:120-121]. Школа кагью, по-видимому, сыграла главенствующую роль в сохранении этой религиозной традиции. В Тибете лишь три монастыря полностью посвящены практике чод: Кьябче Гомпа, Гьюне Гомпа и Чагчод, и все они относятся к школе кагью.
В школе гелуг традиция чод развивалась на основании соединения двух линий передачи: «краткая линия» исходила от основателя школы гелуг Цонкапы, а «длинная линия» от Мачиг Лабдрон. Чод существовал в школе гелуг в качестве маргинального явления, и его чаще всего практиковали вне монастырских стен. В 30-е годы XX века эта практика была официально запрещена на территории монастырей, принадлежащих школе гелуг, в силу опасений, что психологические аспекты этого ритуала могут отрицательно сказаться на обучении монахов. Несмотря на запрет, многие монахи продолжают выполнять эту практику.
В школе ньингма чод Мачиг Лабдрон не занимает центрального места, но сама Мачиг считается воплощением супруги основателя ньингмапинского чод Падмасамбхавы. Единственной тибетской школой, в которой никогда не передавалась традиция Мачиг Лабдрон, является школа сакья. Наконец, в традиции автохтонной религии Тибета бон сохранились собственные ритуалы чод: одни из них происходят из устной линии передачи, другие из традиции терма, но ни в одной из этих традиций нет упоминания о Мачиг. В старом бон различают три вида практики чод: мирная, обширная и могущественная. Новый бон дополняет к ним четвертый вид – «гневную» практику. Видимо, «глубокое исследование бонских линий передачи чод может пролить свет на эту традицию в целом» [5:132].
Рассмотрев теоретические предпосылки формирования традиции чод, мы перейдем к практической стороне ритуала, которая интересна, прежде всего, своими психологическими аспектами. Медитация в традиции чод принимает форму жертвоприношения тела адепта и его личности, т.е., разрушения пяти скандх (пяти составляющих человеческой личности). Ритуал предполагает переживание сильного эмоционального состояния, когда необходимо освободить эмоции, чтобы впоследствии отсечь их, как только они возникают в уме. Для этой цели учение чод рекомендует адептам практиковать в местах с устрашающим ландшафтом: на кладбищах, в пустыне, высоко в горах. Йогин должен встретиться со всеми своими негативными эмоциями, вызывающими ужас или привязанность, для того чтобы получить переживание пустотной природы этих омрачений ума.
В терминологии чод омрачения ума (санскр. клеши) символически отождествляются с демоническими силами, которые необходимо победить и уничтожить. «Самый могущественный из этих демонов, которого непременно нужно отсечь, — представление о реальном, неизменном «я», которое является источником всех внутренних и внешних демонов» [5:73], именно этот корень неведения и двойственности отсекается в результате практики. Главная часть ритуала состоит в пиршестве, символическом пожирании йогина демоническими силами.
При совершении ритуала «красного пиршества» адепт трубит в канглинг (ритуальная труба, сделанная из человеческой бедренной кости), созывая на пир всевозможных демонов. Полностью сконцентрировавшись, он воображает божество женского пола (дакини), олицетворяющую его собственную волю. Этот образ воли устремляется из его головы, через макушку с саблей в руке, после этого дакини отрубает ему голову и другие части тела, вспарывает живот и снимает кожу. На добычу слетаются многочисленные демоны и вампиры и пожирают жертву. Одновременно с этим йогин произносит следующие ритуальные заклинания: «На протяжении беспредельного ряда веков, в процессе повторяющихся существований, я заимствовал у бесчисленных существ за счет их благоденствия и их жизней мою пищу, мою одежду и всевозможные блага, чтобы содержать свое тело, которое я так любил, холил и лелеял. Я отдаю свою плоть алчущим, кровь – жаждущим, свою кожу – тем, кто наг, кости свои – на костер для тех, кто страдал от холода. Бесчестье да падет на мою голову, если я устрашусь принести эту жертву. Позор всем, кто не осмелится принять ее» [2:97].
Следующий этап ритуала чод называется «черное пиршество», мистическое значение которого открывается немногим посвященным. Видения демонического шабаша рассеиваются и сменяются глубоким молчанием и абсолютным одиночеством. Теперь йогин «должен представить себе, что от него осталась лишь маленькая кучка обуглившихся останков, плавающих на поверхности озера грязи – грязи от нечистых помыслов и дурных дел, запятнавших его духовную сущность на протяжении неисчислимого ряда существований» [2:97]. Цель «черного пиршества» и ритуала чод в целом заключается в полном осознании того, что даже сама идея самопожертвования, охватившая йогина, есть только иллюзия, рожденная гордыней: в действительности человек ничего не может «дать», так как он сам ничто, бессодержательная форма.
Ритуал чод, таким образом, предстает как сложный процесс коммуникации практикующего адепта с демоническими силами, который имеет три основных этапа. На первом уровне практики чод допускается реальное существование богов и демонов, на втором – приходит уверенность в том, что эти демонические силы являются лишь иллюзорной игрой нашего ума, на третьем – сам медитирующий сравнивается в статусе с объектом его медитации. Весь процесс медитации и основывается на действии этих трех установок сознания вплоть до его завершения. Процесс коммуникации в чод иллюзорен, так как нет разницы между внешним и внутренним содержанием «я», между субъективным умом и воспринимаемыми им объектами, между йогином и демоническими силами, между субъектом и объектом коммуникации, ибо они представляют собой единое целое. Учитывая это, правильнее говорить не «я» коммуницирую, а совершается процесс коммуникации, который не нуждается во взаимодействии участников этого процесса. Фактически, человека, проходящего этапы практики чод, можно символически представить в образе своего рода «луковицы»: с каждым этапом слой за слоем «снимается», и в итоге не остается ничего, что отсылает нас к буддийской концепции пустотности.
Чод как процесс мистической коммуникации можно схематически изобразить таким образом: на первом этапе практики йогин вступает в реальный процесс коммуникации с актором, которого считает реальным. В этом случае мы имеем субъект-объектную дихотомию, причем один и тот же актор может на этом этапе играть роль, как объекта, так и субъекта. Йогин как инициатор собственного жертвоприношения (S), и йогин как жертва (О). Демонические силы, пожирающие «добычу» (S), демонические силы как предмет визуализации йогина (O).
На втором этапе практики йогин признает иллюзорный характер второго актора. Поскольку к нему приходит окончательная уверенность, что переживаемое есть данность его ума: дихотомия внутреннего и внешнего мира становится иллюзорной. Таким образом, после отказа от второго актора (O) остается только первый актор (S). Субъект-объектная схема действительности оказывается порождением омраченного неведением «я» первого актора.
На третьем и последнем этапе практики йогин отказывается от признания собственного «я» истинным актором коммуникации и ищет методы постижения природы ума (с целью освободиться от его двойственности): «здесь высший метод [постижения природы ума] – объединение пространства и осознания. Так, слив воедино пространство и осознание, спонтанно очистишь устоявшиеся понятия, такие как «реальность» и «признаки», отрицание и утверждение, и останешься в истине таковости, дхармате, свободной от двойственного восприятия субъекта и объекта» [5:72].
Подобное слияние сознания с пустым пространством становится возможным благодаря одному из медитативных приемов, предложенных Мачиг Лабдрон. Этот метод, известный как «перенос сознания» с целью постижения природы ума, имеет множество способов осуществления. Наиболее распространенный вариант состоит в слиянии сознания с пустым пространством и погружении в состояние отсутствия мыслей. Коммуникация деперсонализируется, превращаясь из следствия субъект-объектных отношений в чистый процесс, – в том числе и потому, что призванный ее поддерживать ментальный процесс останавливается.
Литература:
- Гой-лоцава Шоннупэл. Синяя летопись / Пер. с тибетского Ю.Н. Рериха, перевод с английского О.В. Альбедиля и Е.Ю. Харьковой. СПб.: Евразия, 2001.
- Давид-Неэль А. Мистики и маги Тибета / Пер. с французского. Предисловие Т. Лещенко-Сухомлиной. М.: Дягилевъ Центр, ЦДЛ, 1991.
- Тенчой. Рассказы о практике Чод. М.: «Глобус», 2004.
- Туччи Д. Религии Тибета / Пер.с итальянского Альбедиль О.В. СПб.: Евразия, 2005.
- Эду Ж. Мачиг Лабдрон и основы практики чод / Пер. с англ. М. Малыгиной. М.: Открытый Мир, 2008.
Об авторе: Коростиченко Екатерина Игоревна, студентка философского ф-та МГУ им. М.В. Ломоносова.